Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

него вздыбилась. Каменный холм треснул от его гнева с громким хлопком. Из глубоких, зияющих трещин вырвался багровый пар, хотя нет. Это скорее было пламя, пахнущее серой и расплавленным металлом. Оно лизало его доспех, вырывалось клубами, превращая пространство вокруг Стража в преддверие вулканического ада.

Воздух исказился. Он колыхался, как над раскаленным пустынным песком, но в миллион раз сильнее. Жар стал осязаемым врагом, выжигающим легкие, плавящим доспехи. Я почувствовал, как обугливаются края моей одежды.

Я улыбался глядя ему в глаза. Ведь это такая же попытка залезть в мой разум, как и тогда в другой жизни со мной пытались проделать мои соперники, которые надеялись поколебать мою веру в себя.

Видя мое спокойствие он ударил. Волной чистой, неразбавленной, вселенской ненависти. Она врезалась в грудь, словно таран, отбросив меня на шаг назад. В этом чувстве не было ничего личного. Это была ненависть ко всему сущему, ко всему, что имеет форму, смысл, волю. Ко мне — как к символу сопротивления.

— ТЫ…— Его голос ревел словно боевой горн. — ОТВЕРГАЕШЬ РАЗРУШЕНИЕ⁈ — Каждое его слово вызывало микроземлятрясение — МЕЛКИЙ ВОРОНЕНОК! — Прозвище обожгло презрением. — ТЫ СТАНЕШЬ ПЕРВОЙ ПЫЛИНКОЙ НА МОЕМ ПУТИ! Я СОТРУ ТВОЙ КЛАН В ПОРОШОК!

Последняя фраза прозвучала не как угроза. Как констатация факта. Он не просто разозлился. Вечность Разрушения оскорбилась до глубины своей сути. И теперь ее гнев, ее абсолютная, безумная ярость была направлена на меня. На одну-единственную пылинку, осмелившуюся сказать «нет».

Вот только я уже видел его слабость и знаю как уничтожить эту тварь. От его давления из носа медленно стекала теплая кровь. Втянув ее, я плюнул ему под ноги со словами:

— Да пошел ты! Ты сдохнешь, как и все стражи до тебя. Во имя моей цели. — И развернувшись спокойно отправился на запад, где мне предстояло понять как уничтожить следующего стража.

Но главное я осознал, как бы эти сущности не были могущественны, но контролируя себя я способен им противостоять. Ярость дает силу, но сила без контроля может убить тебя.

Больше всего из этой троицы я опасался именно стража Запада. Ярость Востока и Безумие Юга были куда проще чем холодная Ненависть Запада. Слишком уж она была притягательна и приятна. Ненавидь врага во имя мести. Ведь твоя месть так верна, так справедлива. Но у меня нет выбора и значит все трое стражей умрут, а я перейду в следующий круг…

Глава 15

Каждый мой шаг поднимал тучу пепла. Он был повсюду: забивался в сапоги, мерзко хрустел на зубах, забивая ноздри едкой, горькой пылью. Он ощущался пеплом несбывшихся надежд, сгоревших солдат, погибших в бесчисленных и бессмысленных сражениях.

После обещания со стражем Востока я ощущал себя словно кусок мяса, хорошенько отбитый кухонным молотком. Его жуткая аура, что пыталась одновременно меня раздавить и призвать в качестве соратника, оставила железный вкус крови во рту. Лопнувшие сосуды уже восстановились, но я все еще время от времени сплевывал запекшиеся куски крови, смешанной с этим проклятым пеплом.

Холодная, расчетливая месть Запада пугала меня своей привлекательностью куда больше, чем безрассудная ярость Востока. «Отомсти, восстанови справедливость. Ведь твой холодный гнев праведен». Я заранее крутил эти мысли в своей голове, чтобы их звучание было не настолько привлекательным. Спасибо, мне хватило того, что я чуть не купился на посулы Разрушения.

Мысли крутились по кругу, пока я продолжал свой путь к новому стражу. Я сам не заметил, когда небо над головой словно взорвалось. Сквозь тяжелые тучи пробивались красные отблески адского зарева.

Сначала возникли лишь багровые проблески, рвущие серую паутину туч, словно окровавленные пальцы разрывают бумажную перегородку окна. Следом раздался мерзкий треск, будто ломаются ребра умирающего мира. Пепельно-серый потолок неба треснул, и сквозь щели хлынул свет, который не свет. Скорее это было ядовито-багровое сияние, разъедающее все, до чего дотягивались его лучи. Я смотрел, как под его прикосновением трупы начали меняться.

Теперь я мог видеть это куда яснее, и это явно не была игра теней. Кровь на щитах поблекла, стала бурой, как старая корка. Проломленные латы, еще минуту назад бывшие свидетелями недавней смерти, начали стремительно осыпаться. Словно ржавчина, ускоренная веками, пожирала металл за мгновения. Плоть оседала, обнажая белесые кости, которые тут же рассыпались в пыль. Прах поднимался вверх густыми молочными вихрями, переходящими в холодный туман, вьющийся возле моих сапог.

Стоя на холме, который этот белый поток едва-едва задевал, я наблюдал за тем, как он разделялся на пряди, тянущиеся к багровым небесам. Это выглядело как вознесение молитвы, но небеса оставались все так же безучастны.

Каждое прикосновение тумана к коже заставляло мое сознание увидеть не самые приятные картины: рев сражения, хруст костей, предсмертный хрип, звяканье стали. Миллионы мгновений боли и смерти, слитые в один оглушительный гул. Фантомный ад пытался ворваться в мой разум, но мне потребовалось лишь небольшое усилие воли, чтобы очистить свои мысли и избегнуть влияния.

Небо полыхнуло, словно багровый гонг ударил по миру. И за ним раздались звуки рога, призывающего армию на смертельный бой. Первый. Низкий, вибрирующий, входящий в резонанс с костями. Он не гремел — он взламывал тишину. За ним — второй, пронзительный, как крик раненой птицы. Третий — глухой, как удар в землю. С разных сторон: Восток. Юг. Запад.

Огромные клочья туч, как обугленная плоть, разрывались изнутри, выпуская все больше того жгучего, ядовитого света. Мир приобретал болезненную четкость. Каждая трещина в земле, каждый клочок тумана выглядели как лезвие под увеличительным стеклом. В голове натянулась струна, готовая лопнуть.

Туман под ногами заклубился, пополз к горизонту. И в его белесых потоках проступили силуэты. Армии стражей вновь собирались на великую битву. Оживающие бойцы, готовящиеся к новому витку вечной бойни. Знамена, поднятые руки, очертания шлемов — все такое знакомое. Все, что только что я видел бездыханно лежащим на этой проклятой земле.

Восток вновь поднялся первым. Их знамена, словно боевые пики, прорвались сквозь пепельный туман. Три огромных стяга, несущих символ — расколотый меч, объятый черным, пожирающим пламенем. Огонь, который пожирал все на своем пути, словно пламя лесного пожара. За знаменами катилась волна воинов.

Это были уже знакомые мне мародеры гнева, одетые в лохмотья, куски доспехов, что они сняли с трупов. Вооруженные чем попало, орущие свои дикие вопли. Я видел в их глазах нечеловеческую ярость, безумие боя ради боя. Этих выродков я познал слишком хорошо.

А за знакомой завесой слепой ненависти и безграничного хаоса…