Пепел и Тьма - Павел Барчук

Глава 7

Я проснулся не от привычной суеты «братьев», не от их разговоров, с которых обычно начинается каждое наше утро, не от склоки Крыса с очередной «жертвой» его скотского характера, а от пронизывающего холода, ломившего каждую косточку моего тела.

Я будто оказался на улице в самый мороз, распластавшись на льду, хотя подо мной был ворох тряпья, из которого мы обычно делаем себе лежанки для сна. Неподалёку потрескивал догорающий костер. Мы не тушим его на ночь. То есть чисто теоретически замерзнуть настолько сильно я не мог. Но меня буквально трясло от холода.

Болело все тело, мышцы сводило от напряжения, голова гудела, к горлу подкатывал неприятный тошнотворный комок.

Глаза открылись с трудом. Серый рассвет едва пробивался сквозь запыленные окна, расположенные под самой крышей. Бо́льшая часть нашей банды еще дрыхла, те, кто уже встал, вяло слонялись по цеху, подтаскивая новую порцию дров для костра.

Утро вроде было обычным, но при этом — совершенно другим. Теперь к нему примешивались запах крови и чувство опасности, поселившиеся в моем сознании. Хотя, подобные ощущения, конечно, были только у меня. Остальные понятия не имели о том, что произошло во время нашей ночной вылазки. Естественно, я многое из случившегося скрыл.

— Что за ерунда…

Я попытался потянуться, но не смог. Тело было словно чужое. Моргнул несколько раз воспаленными веками. Даже тусклый свет казался болезненно неприятным. И тут же, как назло, опять нахлынули воспоминания. Наверное, чтоб мое и без того поганое состояние, стало еще га́же.

Воспоминания не о том, что произошло в ангаре. Это я вообще ни на секунду не забывал. Мне кажется, даже сквозь тяжёлый, глубокий, похожий на вязкое болото, сон, я все равно думал о случившемся.

Не о погибших высокородных. Черт с ними. Волконские, Суворовы, Разумовские, Долгоруковы, Державины или остальные четверо Родов мало волнуют человека с Нижних улиц. Мы живем в разных мирах и эти миры не пересекаются. Раньше не пересекались.

Безымянный — вот он, пожалуй, беспокоил меня по-настоящему. Судя по разговору, услышанному вчера, этот козёл собирается превратить наш район в конвеер для рабов.

А что? Удобно. Например, тем же Суворовым. Одно дело, когда надо платить деньги людям, работающим на фермах. И совсем другое, когда они будут делать это за еду.

Единственный нюанс — я так и не понял, каким образом Безымянный собирается провернуть подобный фокус. Население Нижних улиц достаточно велико́. Соотношения подростков ко взрослым — пятьдесят на пятьдесят. Рабочие слишко быстро и скоропостижно мрут от нашей «замечательной» жизни. И вот мне любопытно, как можно заставить огромное количество людей признать себя рабами?

Но уже сам факт, что Безымянный думает о столь волнительных перспективах, заставляет напрячься. И уж тем более, что эти перспективы известны хоть кому-то из благородных. Они за такую возможность уцепятся руками и ногами.

Однако даже это беспокоило меня не настолько сильно, как говорящие мертвецы. Вернее то, что говорить мертвецов заставляю вроде бы я. То есть, если рассуждать логически…

Некроманты поднимали мертвых. Я вчера практически оживил труп. Соответственно я — некромант. Схема максимально простая. Одно вытекает из другого. А я, как бы, вообще не желаю быть некромантом.

Во-первых, мне страшно! Такое чувство, будто внутрь моего тела поселили какой-то потусторонний зародыш. Словно в фантастический ужастик попал. Во-вторых, много десятилетий за некромантами по всей империи как умалишенные носились Гончие, чтоб потом этих некромантов убить. А Гончие, это вам не обычные маги.

Они способны объединять свои силы. Поэтому работают Псы, как правило, четверками. Вода плюс земля, плюс воздух, плюс огонь. В итоге «скромный» отряд из четверых Гончих может справиться с любой напастью, даже с некромантом. Особенно с таким недоделанным как я.

И вот умирать я не хочу еще сильнее. Согласен даже таскать в себе пугающую силу, лишь бы оставаться живым.

Имелась, правда, все-таки маленькая, крохотная надежда, что дело не во мне. Просто…

Я не знаю, как передается некромантия и откуда берутся некроманты, но она точно не ветряная оспа и воздушно-капельным путем ее подхватить нереально. То есть, по-хорошему, не мешало бы слегка расширить свою информационную базу и выяснить, откуда это могло появиться во мне. Вдруг все же я просто оказался в месте, где столь пугающим делом занимался кто-нибудь другой, а меня просто «зацепило».

Мало ли. Может, заказчик какое-нибудь специальное заклятие оставил. Или это — побочный эффект, когда тебя убивает Палач. Может люди, погибшие от руки Палача, любят потрындеть о том-о сем после смерти. Вон, говорят, если курице отрубить голову, она еще несколько минут будет бегать без головы. Суворов, конечно, не курица, но можно ведь и не придираться к деталям.

А Бритоголовый просто реально страдает особой формой Пепельной лихорадки, например. Не знаю! Готов принять любую версию, в которой за мной не гонятся имперские Псы и во мне не живет опасная сила.

Хотя, конечно, стоит признать, надежда на стечение обстоятельств или совпадение была слишком крохотной. Все из-за того сна, что приснился мне вчера днем. Теперь я уверен на сто процентов, это было неспроста. Вот только где, когда и как я мог вляпаться в подобное дерьмо?

Тринадцать лет был обычным, нормальным человеком. Жил, никого не трогал. Соответственно, со мной все было в порядке. Будь у меня задатки к некромантии, это выяснилось бы уже давно. Соответственно, все происходящее связано с Леонидом, который мне приснился.

Кто он такой? — вопрос. В том смысле, что сюжет сна явно относился к далёкому прошлому. Мог ли этот Леонид быть тем самым злобным уродом, который проклял всех нас? В принципе, да. Тем более, во сне повсюду кружился пепел.

Но с другой стороны, мог и не быть. Этих некромантов раньше шлялось по империи, что собак нерезаных. Пока императору вдруг срочно не приспичило вывести их под корень. А пепел дорисовало, к примеру, мое подсознание. В общем, как ни крути, но мне нужна информация. Вот это — точно.

Кроме размышлений о некромантах, волновал еще один нюанс. Впервые я соврал своим «братьям», своей единственной семье.

На самом деле, сделал это ради их блага. Сначала, конечно, таких мыслей не было. Мы просто мчались втроем: я, Крыс и Балагур, мечтая быстрее оказаться в родном и внезапно очень сильно полюбившемся нам цеху.

— Урод! Из-за тебя! — задыхался Крыс, на бегу кидая на меня злобные взгляды и не менее злобные фразы. Правда из-за быстрого движения они у него выходили короткими и логически между