Архимаг с Терры - Сергей Александрович Плотников

И по всей этой отличной организации и эргономике бегали дети-рабы с ведрами!

Да, дети: мальчишки одиннадцати-двенадцати лет, примерно в таком возрасте обычно попадали под Проклятье. Разве что здесь никто не заморачивался отбором по скорости полового созревания, поэтому наряду с худыми и мелкими пацанятами встречались здоровые лбы ростом чуть не со взрослого — но того же возраста и срока инициации, это я видел ясно по их магрезерву и внутренним потокам энергии! Закрываться они еще не умели, а к моменту моего похода к Мастеру Растений Саня успела прокачать мне магическое зрение, так что теперь я видел куда больше нюансов их развития.

Вот когда я малодушно пожалел, что не могу спихнуть эту задачу на Аркадия!

Не потому, что ему легче было бы смотреть на это, чем мне; подозреваю, наоборот, даже тяжелее. В конце концов, я посвятил борьбе с Проклятьем всего год, а он — больше полувека! И вот, пожалуйста, столкнулся с еще более изуверской системой, которую не может пока позволить себе демонтировать. Просто мой нынешний зам куда лучше владеет собой. А мне приходилось напрягать все силы, чтобы сохранять каменную морду лица и не показывать, насколько мало меня интересуют увлеченные рассуждения Мастера Растений, когда мимо проходит очередной босой пацанчик, у которого вся энергия в теле перекорежена до острых углов, и тащит тяжеленное деревянное ведро с водой!

Да, уже у таких детей энергия внутри показывала долгое ношение гиасов, вот в чем ужас-то! Это меня удивило. До этого мне приходилось слышать, что детей — и рабов, и свободных магов — здесь тоже инициируют лет в одиннадцать-двенадцать. А тут резервы юных рабов демонстрировали действительно недавнюю инициацию, а вот сердца — уже приличный срок пребывания под гиасами, больше пяти лет точно! Как это возможно? Неужели гиасы можно наложить на неинициированного мага?

А на неодаренного можно ли?

Или все же рабов инициируют раньше, и пофиг, что детский мозг может такого не выдержать? Мол, погиб — скатертью дорога?

А может, все проще, и взросление этих детей по какой-то причине замедляют магией, словно под Проклятьем?

Но спрашивать об этом я пока не стал.

Вместо этого стоически выдержал экскурсию по владениям Мастера Растений — сам напросился, некого винить!

После чего мы с ним выбрали место для посева нашей сортовой пшеницы и обговорили технику выращивания. Я опасался, что сделать это окажется трудно, не хватит моего словарного запаса. Однако мы справились. Дело-то нехитрое на самом деле. В смысле, мы специально брали с собой такие сорта пшеницы (несколько, но пока продать решили только один!), которые растут где угодно и особого ухода не требуют.

— А теперь — твое угощение, — сказал я Мастеру Растений. — Желаю говорить с тобой наедине! Мои люди и твои пусть стоят снаружи.

Мне показалось, или у того на лице отразилась некоторая нервозность? Ну да, репутация у меня теперь на Цветке та еще… После того, как я укокошил лживого типа в короне, чью ложь при артефакте все спустили на тормозах.

Однако противоречить грозному дикарю в моем лице он тоже не стал, вежливо проводил в помещение, которое я счел его рабочим кабинетом. Меня снова посетила ностальгия: впервые я увидел у Древних Магов функциональную рабочую обстановку!

В смысле, не пафосный мрамор и витражи, а нормальный стол, нормальные рабочие стулья, нормальный шкаф с ячейками, в которые распиханы толстые кожаные тетради и свитки — по всей видимости, рабочие журналы! А когда я увидел на стене мелкомасштабную схему посадок, испещренную условными значками, то испытал к Мастеру Растений прилив почти что дружеских чувств! «Почти что», потому что ни на миг не забывал о загиасованных подростках с лопатами и ведрами.

Один такой подросток, но уже постарше, получше одетый и явно с чуть более тренированным магическим резервом, вошел в кабинет сразу следом за нами, поставил на стол поднос с кувшином, рюмками и вазочкой с каким-то печеньем, после чего с поклоном удалился.

— Не изволишь ли отведать? — проговорил Мастер Растений. — Разумеется, я попробую первый!

После чего он налил жидкость в рюмки, предложил мне поменять их местами, и сделал первый глоток. Я повторил за ним. Покатав жидкость на языке, я проанализировал ее на явно отравляющие вещества — во рту это делать на порядок проще: организм «автоматом» фильтрует вредные для него субстанции, лишней информации не будет! — ничего страшнее небольшого процента этанола не нашел и проглотил. Ну да, какое-то плодово-ягодное винцо, довольно приятное.

— Мастер Растений, у меня к тебе есть вопросы. Первый — как тебя зовут?

Лицо у него вытянулось.

На самом деле имя его я, конечно, знал: не зря же мы разузнавали информацию по всему Цветку! Этого знойного красавчика звали Диомед Танакос. Согласно самым ходовым сплетням этой станции, он все-таки являлся любовником Мастера Навигатора. Или бывшим любовником, тут единодушия у сплетников не было, однако дружеские отношения с нею действительно вроде бы сохранял. Доподлинно было известно следующее: он происходил с Железной Терры, оттуда же, откуда и Мастер Стратиг; прибыл оттуда около трехсот лет назад, выдержал сто лет контракта-за-обучение с Мастером Жизнелюбом, но домой не вернулся и в другую колонию не улетел, а перешел под эгиду Мастера Равновесия. Чуть позже начал пользоваться и благосклонностью Роксаны Евторской. Впрочем, согласно некоторым другим сведениям, все было иначе, и именно благодаря связи с Мастером Навигатором ему и удалось выдержать сто лет у Жизнелюба, не будучи летально «наказанным» за какое-нибудь нарушение — излюбленная тактика Симеона Ареопагита, который очень не любил отпускать от себя обученных подмастерьев, за которыми не стояли сильные защитники!

Аркадий с Вальтреном долго обсуждали психологический профиль этого типа — насколько смогли его простроить — и в итоге решили, что он подходящий контакт для наших целей. Достаточно честолюбивый, чтобы действовать самостоятельно в ограниченных пределах, и при этом достаточно трусливый, чтобы не принять просьбу, которую я собирался ему высказать, за уязвимость!

— Мое имя Диомед, — произнес он в ответ на мой вопрос. — Ты желаешь использовать в разговоре именно его?

— Не люблю титулы, — повторил я то же, что говорил Симору. — Мастер то, мастер это… У меня к тебе, Диомед, деловое предложение.

Кажется, я тут напутал с грамматикой и зря включил обращение в середину фразы — древнеоросский этого не допускал, в отличие от древнеорагонского —