Штурмовик из будущего-4 - Дмитрий Валерьевич Политов

От нечего делать, экспат принялся рассматривать собравшихся, благо его чудо-зрение исправно справлялось с полумраком, царившим в зрительном зале. И вскоре нашел глазами сидящих в самом первом ряду, среди руководства города, Карманова и Круминя. Полковник наблюдал за спектаклем со скукой, частенько наклонялся к девушке и о чем-то с ней говорил. Зента в ответ улыбалась своему кавалеру и согласно кивала. Судя по всему, все у них было хорошо.

Дивин философски пожал плечами. Что ж, каждому свое. В конце концов, кто сказал, что ему надо непременно встревать в любовный роман Карманова? Какого-то совсем уж сногсшибательного впечатления латышка на него не произвела. Скорее, ворохнулось в душе какое-то темное чувство, желание отомстить, унизить бывшего комэска. А тут еще Карпухин со своими подначками…

Но, остыв, Григорий уже смотрел на эту ситуацию несколько отстраненно, с холодной и ясной головой. И твердо решил для себя отойти в сторону и не встревать в очередную хитромудрую комбинацию, что наверняка замыслил контрразведчик. Уж больно наивно и простодушно тот выглядел во время рассказа о метеорологе и ее отношениях с командиром особой авиагруппы. Пережал товарищ майор с простотой. Совсем, как вот сейчас актеры на сцене.

О, вы только гляньте, по мнению автора пьесы командарм может через голову комфронта обратиться в Москву, в Ставку, получить оттуда разрешение на проведение операции, о которой командующему никто не спешит сообщать! Вы серьезно? Да, мощно. А подхалимы, что водят хороводы вокруг комфронта, постоянно подливают ему, наушничают и занимаются прочими глупостями? Если это сатира, то явно не очень высокого уровня. Глупость форменная. А тут еще «говорящие» фамилии этой оравы: Хрипун, Удивительный, Тихий, Крикун…детский сад, право слово. Никакого понимания военной иерархии и этики.

— Ты не знаешь, почему эту белиберду до сих пор ставят? — поинтересовался экспат у Рыжкова в антракте.

— Т-ссс! — прижал палец к губам Прорва и воровато оглянулся. — Потише кричи. Говорят, что пьеска понравилась Самому! — капитан показал глазами наверх.

— А, ясно. Слушай, может, ну его к лешему, айда обратно, на аэродром? Посидим, тяпнем законных «наркомовских».

— Еще чего, — возмутился приятель. — Нет уж, ты поступай, как хочешь, а я себе уже приглядел тут пару вполне интересных мамзелек и твердо намерен продолжить с ними знакомство. Зовут Галя и Валя. Стоп, — он озабоченно потер лоб. — Или Даша и Маша? А, неважно. Главное, вполне себе раскованные дамочки, без комплексов. Я это сразу по глазам на раз секу. Перемигнулись, и все понятно.

— Когда успел? — искренне поразился Дивин. — Вместе все время ведь были.

— А когда ты в уборную отходил, — рассмеялся Рыжков. — Там и делов-то было на пару минут, — гордо заявил он. Но тут же рассмеялся и признался. — Если хочешь знать, они сами ко мне подошли. То-се, трешь-мнешь, базар-вокзал — и дело в шляпе. Пригласили на квартиру к одной из них. Точнее, в комнату. Но сказали, что соседи до утра в ночной смене, поэтому вся квартира в нашем полном распоряжении. И идти недалеко. В общем, сразу после спектакля подождем их у входа. И не вздумай сбежать под шумок!

Григорий немного подумал, а потом махнул рукой.

— Уговорил, черт красноречивый. Навестим твоих Даш и Маш.

После окончания спектакля друзья не торопясь вышли на улицу и, отойдя чуть в сторону, чтобы не мешать выходящим из театра людям, решили перекурить. Но едва летчики достали портсигары, к ним, откуда ни возьмись, подскочил сутулый мужичонка в старой потертой шинели и начал махать изуродованной беспалой кистью и мычать что-то непонятное.

— Ты немой что ли? — первым сообразил Прорва.

Мужик радостно ощерился, обнажив гнилые пеньки редких зубов, и энергично закивал. Да так, что с его головы едва не слетела порванная сбоку ушанка.

— Где тебя приложило, бедолага? — сочувственно поинтересовался Дивин, потянувшись за папиросой. Не угостить своего брата-фронтовика, да еще инвалида — это было за гранью.

Но вдруг гневно закричал Прорва. Григорий поднял голову и увидел, как на его товарища из темноты вихрем налетело несколько парней, что сходу набросились на летчика и принялись осыпать того ударами. Экспат зарычал от злости и хотел, было, прийти на помощь другу, но в это время инвалид неожиданно прыгнул ему на спину и попытался вцепиться в глаза.

— Ах ты ж гад! — Дивин отряхнулся, точно пес и легко сбросил мужчину. Тот кубарем полетел в снег. — Гришка, держись!

Дивин кинулся к облепившим товарища парням и несколькими точными сильными ударами заставил их отступить. Но, к его удивлению, хулиганы не спешили ретироваться окончательно. Подбадривая себя выкриками, они встали стенкой перед летчиками и явно решили продолжить схватку.

Григорий оскалился. Черт возьми, что за ерунда здесь творится? Может, плюнуть на осторожность и дать немного разгуляться бешено рвущемуся наружу мантису? Хм, опасно, можно не успеть затормозить и тогда дело закончится кровью. Большой кровью.

— Бей летунов! — донесся издалека яростный крик и с противоположной стороны улицы с воплями, шумом и гамом, с камнями, поленьями и палками на них рванула целая толпа разношерстно одетых пацанов. А впереди мчался давешний наглец из театра. Телогрейка нараспашку, в руках массивная кочерга, глаза бешенные, рот растянут в злобном реве до ушей. — Бей! За атамана!

— Кощей, — дрогнувшим голосом выкрикнул Рыжков. — Бежим! Пришибут на хрен!

В этот момент в офицеров градом полетели камни и обломки кирпичей.

— Твою мать! — заорал Дивин, пригибаясь и отскакивая в сторону. — Беги, Прорва! Беги!

Приятель не стал играть в героя. Мгновенно развернулся и задал стрекача вниз по темной улице. Шутки шутками, но сейчас заведенная толпа пусть и молодых, но озлобленных сверх всякой меры, полуголодных ребятишек, могла играючи смести со своего пути практически любого.

Любого…

Глава 7

— Ты почему не стрелял? — Карпухин смотрел на экспата исподлобья.

— В смысле? — удивился Григорий. — В кого, по-вашему, я должен был стрелять? Там пацаны малолетние были, а не фрицы. Не хватало еще, чтобы я детей убивать начал.

— Ну ты и… — контрразведчик длинно и витиевато выматерился. — Что ж, давай разберемся. По порядку.

— Давайте. Только попрошу без оскорблений, — набычился Дивин. Демонстративно, не спрашивая разрешения, достал портсигар и закурил. — Я вам не какой-нибудь юнец желторотый.

— А где ты оскорбления