Точка Лагранжа - Эдуард Сероусов

– Как иммунная система? – предположила Карла.

– Возможно, аналогия не такая уж далекая, – кивнул Чен. – Если «Тессеракт» каким-то образом манипулирует пространством-временем вокруг себя, он может создавать области, непроходимые для объектов с определенными характеристиками.

– Что нам делать дальше? – спросила Хан. – У нас есть еще зонды, в том числе более продвинутые.

Соколова задумалась, изучая данные на главном экране.

– Мы должны извлечь уроки из первой попытки, – сказала она наконец. – Доктор Чен, доктор Оконкво, что вы можете сказать о паттернах, которые обнаружили в данных зонда перед потерей связи?

– Они напоминают те, что мы наблюдали в пространственных искажениях, но гораздо более сложные, – ответила Амара. – Как будто… плотность информации возрастает по мере приближения к объекту.

– Эти паттерны могут быть ключом, – добавил Чен. – Если мы сможем понять их структуру, возможно, мы сможем модифицировать наши зонды так, чтобы они были… совместимы с пространством вокруг «Тессеракта».

– Как именно? – спросил Тейлор скептически.

– Представьте, что вы пытаетесь войти в компьютерную систему, – объяснил Чен. – Если вы используете неправильный протокол, система просто отвергнет ваш запрос. Но если вы адаптируете свой интерфейс к протоколу системы…

– Вы предлагаете перепрограммировать зонды на основе этих паттернов? – уточнила Соколова.

– Не просто перепрограммировать, – вмешалась Амара. – Мы должны изменить саму архитектуру их сенсоров и систем связи. Это больше похоже на… перевод в другую систему координат.

– Это возможно технически? – Соколова повернулась к Хан.

Инженер выглядела неуверенно.

– Теоретически – да. Практически… это потребует значительной модификации аппаратной части зондов и полного переписывания их программного обеспечения. Процесс займет не менее двух-трех дней.

– Начинайте работу, – распорядилась Соколова. – Доктор Чен, доктор Оконкво – вы будете работать с доктором Хан над адаптацией зондов. Профессор Такеда, доктор Патель – продолжайте анализ данных, которые мы успели получить. Остальные – поддерживайте стабильную орбиту и подготовьте отчет для Земли. Мы должны объяснить, почему потеряли первую серию зондов и что планируем делать дальше.

Следующие три дня прошли в напряженной работе. Команда Хан, при участии Чена, Амары и Патель, практически не покидала инженерный отсек, работая над модификацией оставшихся зондов. Это была сложная задача, требующая не только технических навыков, но и теоретического понимания паттернов, обнаруженных в пространственных искажениях.

– Если я правильно понимаю, – сказала Хан, внося последние изменения в систему связи одного из зондов, – мы пытаемся сделать наши устройства «невидимыми» для защитных механизмов объекта, заставив их коммуницировать на его языке.

– Не совсем, – покачал головой Чен. – Скорее, мы пытаемся сделать их совместимыми с измененной геометрией пространства вокруг «Тессеракта». Это как… переписать программу так, чтобы она работала в совершенно другой операционной системе.

– Без знания этой операционной системы, – добавила Амара. – Только по косвенным признакам ее функционирования.

– Звучит невозможно, – вздохнула Хан.

– Не невозможно, – возразил Чен. – Просто экстраординарно сложно. Но у нас есть данные о паттернах, которые мы наблюдали на разных расстояниях от объекта. Это позволяет составить примерную карту того, как меняется геометрия пространства при приближении к нему.

К концу третьего дня три зонда были готовы к запуску. Они выглядели странно по сравнению с оригинальными устройствами – их внешние антенны были перестроены в необычные геометрические конфигурации, а корпуса покрыты специальным композитным материалом, разработанным Хан для минимизации взаимодействия с искаженным пространством.

– Готовы к запуску зондов серии «Альфа», – доложила Хан Соколовой.

Командир кивнула.

– Запускайте по одному, с интервалом в тридцать минут. Начинайте с зонда «Альфа-1».

Весь экипаж снова собрался в центре управления, наблюдая за мониторами. Когда первый модифицированный зонд был выпущен, все затаили дыхание, следя за его продвижением к объекту.

– 500 километров, – комментировал Дюпон. – Системы зонда функционируют нормально. Сигнал стабилен.

– 400 километров. Вошли в зону сильных пространственных искажений. Зонд адаптирует свои сенсоры согласно программе.

– 300 километров. Телеметрия показывает небольшие флуктуации, но система связи компенсирует их. Зонд продолжает передачу данных.

– 200 километров. Вошли в зону критических искажений. Зонд… стабилен! Модификации работают!

В центре управления раздались сдержанные аплодисменты. Хан и Чен обменялись удовлетворенными взглядами.

– 100 километров, – продолжал Дюпон. – Сигнал остается стабильным, хотя данные становятся все более… странными. Зонд регистрирует аномалии во всем электромагнитном спектре.

– 50 километров. Приближаемся к точке, где мы потеряли предыдущие зонды. Системы «Альфа-1» функционируют на 87% от нормы, но все критические компоненты активны.

– 25 километров. Зонд прошел критическую точку! Повторяю, зонд прошел точку, где мы потеряли предыдущие устройства!

Новая волна аплодисментов прокатилась по центру управления. Но Чен и Амара оставались сосредоточенными на данных, поступающих от зонда.

– 10 километров до поверхности, – продолжал Дюпон. – Сенсоры зонда регистрируют… что-то необычное. Поверхность объекта выглядит не совсем твердой. Скорее как… жидкая или гелеобразная субстанция, но с идеально гладкой поверхностью.

– 5 километров. Зонд запускает спектральный анализ поверхности. Данные… – Дюпон замолчал, изучая поступающую информацию. – Данные противоречивы. Некоторые показания говорят о металлическом составе, другие указывают на органические соединения, третьи вообще не поддаются классификации.

– 1 километр. Готовимся к финальному сканированию перед возвращением. Зонд запускает все сенсоры на максимальной мощности.

Внезапно все мониторы в центре управления мигнули, а затем на главном экране появилось изображение, которое заставило всех замереть. Поверхность «Тессеракта», снятая с близкого расстояния, была не просто черной – она была глубокой, бездонной, как будто за видимой границей сферы скрывалось пространство, уходящее в бесконечность.

И на этой поверхности появилось странное свечение – геометрический узор, состоящий из линий и форм, которые, казалось, двигались и трансформировались, следуя какой-то непостижимой логике.

– Что это? – выдохнула Соколова.

– Похоже на… реакцию, – ответил Чен, не отрывая взгляда от экрана. – Объект реагирует на присутствие зонда.

– Реагирует враждебно? – спросил Тейлор, рука которого автоматически потянулась к консоли управления защитными системами корабля.

– Не похоже, – покачала головой Амара. – Это больше напоминает… коммуникацию. Или приглашение.

В этот момент с консоли связи раздался сигнал тревоги.

– Потеряли управление зондом! – объявил Дюпон. – Он не отвечает на команды.

– Но продолжает передавать данные? – уточнила Соколова.

– Да, телеметрия и видео все еще поступают. Но зонд движется… странно. Не по запрограммированной траектории.

Все взгляды были прикованы к экрану, где зонд, казалось, танцевал сложный балет вокруг поверхности «Тессеракта», следуя узорам светящихся линий.

– Он следует паттернам на поверхности, – заметил Такеда. – Как будто… его направляют.

– Или его захватили, – мрачно сказал Тейлор.

– Данные с зонда показывают активацию неизвестного интерфейса, – сообщила Патель, изучая поток информации на своем мониторе. – Как будто он установил какую-то связь с объектом.

Внезапно светящиеся линии на поверхности «Тессеракта» сформировали новый узор – концентрические окружности, расходящиеся от центральной точки, напоминающие схематическое изображение спирали.

– Это похоже на… – начала Амара, но не