Рысюхин, помните свои шестнадцать? - Котус

раскрывалась, да и вообще застоявшиеся бойцы перекрыли норматив на развёртывание установки как бы не вдвое! Но это не в счёт, потому как в наличии мухлёж с выведением платформ в горизонт. О, боги и Рысюха-хранительница, о чём я сейчас думаю⁈

Пограничник смотрел на всю эту суету, как заворожённый. И я его понимаю — сейчас бойцы действовали как самая настоящая гвардия, быстро, чётко, привычно. И техника новая, незнакомая, очень необычно выглядящая. И вот — первый ответный выстрел! Капитан не имел привычки по команде «Орудие!» готовиться к выстрелу, открывая рот и закрывая уши, поэтому его хорошо так тряхнуло. Конечно, в разы слабее, чем дал бы по ушам выстрел из артиллерийского орудия того же калибра, и тона другой, но всё равно — привычка нужна.

Все напряжённо всматривались вперёд в ожидании результата, и, наконец, на склоне горы вырос фонтан взрыва. Нюськин припал к стереотрубе, потом к теодолиту (или другому прибору, но я других названий не знаю) и продиктовал поправки. Второй выстрел — и снова большой недолёт.

— Что, не достают⁈ — очень громко спросил слегка оглушённый капитан.

— Нет, специально так, чтобы не спугнуть раньше времени. Сейчас наведётся по азимуту, а потом даст поправку по дальности.

И, да, на самом деле так и есть. Мы эту тактику отдельно обсуждали — пусть, мол, думают, что мы от отчаяние стреляем из пушек в склон и сидят спокойно, может быть даже пусть повеселятся напоследок.

Глава 7

Нюськин очередной раз подтвердил правильность своих расчётов и свой профессионализм, а также то, что за «смешной» для кого-то фамилией стоит нешуточный мастер артиллерийского дела. Уже третья мина рванула на гребне горы, причём мне показалось, что скорее по ту сторону, чем по эту. Командир батареи, временно разжаловавший сам себя до командира огневого взвода, тут же продиктовал поправки и приказал:

— Оба орудия, по два выстрела — беглый огонь!

Второй миномёт стоял заряженным, наводчик выставлял все те же установки, что и на первом, так что ему оставалось только чуть-чуть тронуть маховики и поднять руку:

— Готов!

— Орудие! — отозвался командир расчёта и дёрнул за спуск, скомандовав сам себе: — Огонь!

Скорострельность миномётов за счёт использования сразу трёх заряжающих при одном лотке, один из которых помогал снарядному ворочать сорокадвухкиллограммовые артиллерийские мины, довели до четырёх выстрелов в минуту. Больше не очень получалось и грозило травматизмом. Может, при достаточном количестве практических стрельб и подборе заряжающих из числа спортсменов-гиревиков удалось бы получить четыре с половиной, или даже пять, но столько стрелять — разориться можно. Если выстрел миномёта-сотки расценили в тридцать семь рублей с копейками, то «поросёночек» калибром сто шестьдесят миллиметров, в котором только заряд взрывчатки превышал общей вес мины «младшего брата», стоил по самым скромным подсчётам около ста двадцати рублей, по нескромным — сто сорок. Для меня в мои шестнадцать лет сумма в пятьдесят рублей на подарок ко дню рождения казалась астрономической, за которую половину Смолевич купить можно, а сейчас с каждым выстрелом улетает месячная зарплата квалифицированного рабочего, и даже ничего не ёкает в груди, если не считать удара воздушной волны.

Так вот, четыре выстрела в минуту, но орудия били вразнобой, так что та самая «зарплата рабочего» улетала к румынам каждые семь-десять секунд. Всего же сегодня, если нужно, «отгрузим» столько, что, пожалуй, хватило бы, если верить подсчётам господина пограничного капитана, купить румынскую заставу, хоть действующую, хоть бывшую — эта сложенная из валунов и глины крепостица стояла на правом от нас склоне средней горы, примерно в семи километрах от центральной позиции, может, чуть дальше и использовалась вроде как под склад. Наполовину скрытые гребнем плоские «деревья» взрывов вырастали одно за другим, но вот четвёртого не случилось. Неужели мина не сработала⁈

— В обрыв ушла четвёртая, перелёт, однако, — прокомментировал это Лебедянкин.

Хм, а он может быть прав, если карту вспомнить. Более того, одно другого не исключает — мина могла соскользнуть по склону без взрыва. Хорошо, что я в своих взрывателях самоликвидатор всё же ставлю, так что через пять минут после выстрела всё же бабахнет, не оставив улик противнику. Нюськин тем временем поставленным командным голосом передал поправки и…

— Оба орудия, по три выстрела — беглый… огонь!

Сейчас миномёты бахнули почти залпом, с интервалом между выстрелами секунды полторы-две. И взрывы встали почти одновременно, правее и ближе, чем предыдущие. А после второй серии что-то вдруг бабахнуло лишнее, и хорошо бабахнуло, намного сильнее, чем наши мины!

— Похоже, в склад с боеприпасами попали! — обрадовался пограничный командир. — Значит, на самом деле накрыли гадёнышей, а не только напугали!

Ещё две канули куда-то в дымную завесу, и хоть через положенное время услышали, как бумкнуло, но в целом эти разрывы уже потерялись на дымно-пыльном фоне. Плюс что-то там ещё гудело и рокотало, знать бы ещё — что?

У меня на минуту возникло сожаление, что нельзя сейчас сесть в дельталёт, взлететь и посмотреть сверху — что там происходит? Во-первых, я его не брал с собой, в том числе из-за сложностей с перевозкой: крыло сложенное можно было поверх крыши любой передвижной казармы привязать, а вот кабину куда девать? Тоже на крышу — гнусность получается, проверял уже на себе, и неудобно, и вся конспирация демону под хвост. То есть, ради этой кабины пришлось бы ещё один пикап тащить. Потом искать, где хранить, откуда взлетать… А самое главное — на сопредельную территорию залетать всё равно нельзя, и даже вплотную к «ниточке» подлетать — тоже. Спросите, как так, почему мину боевую закинуть можно, а мирный аппарат — нельзя? Так всё очень просто: на уничтожение «банды» формальное разрешение получено, даже в письменном виде, хоть и выглядело на тот момент форменным издевательством или приглашением наших разведчиков в ловушку. А вот полёт летательного аппарата, да ещё с наблюдателем, да с фотокамерой — которая в мобилете, например, без него же лететь смысла вовсе немного, это уже может быть расценено как шпионаж. А раз может — то обязательно и будет, с криком и шумом, тут уже к гадалке не ходи. И даже обоснование придумать легко: банду удастся рассмотреть или нет — вопрос, а вот пограничные укрепления срисовать, в буквальном смысле слова — запросто. Я больше скажу: если над нашей территорией такое появится, то военные и пограничники будут его сбивать, а я помогу, чем смогу.

Нюськин помедлил несколько