Нефилим. Том 1. Начало - Анастасия Солнцева

назвали Джио. Оставив первенца на попечение своих родителей, мамуля вернулась в школу, закончила её, а после стала легендой воинства. Одна из лучших, пример для подражания, практически икона! Она перебила столько нечисти, что тому, кто возьмётся писать её биографию, придётся здорово попотеть, пересчитывая все боевые заслуги мамули. От трудов на благо общества она оторвалась ещё лишь раз – чтобы родить меня. Потом история повторилась: родительница, обожающая наступать на одни и те же грабли, передала меня в руки бабушки и дедушки, и отправилась выполнять свой долг. Видимо, быть хорошей матерью своим детям она за долг не считала.

– Их многие знают, – я отвернулась к иллюминатору и принялась с повышенным внимание рассматривать трещину в стекле.

– Джио и Лиза Готти, – Блейк продолжил развивать не самую приятную для меня тему. – А почему у тебя другая фамилия?

– Это дедушкина фамилия, – с неохотой признала я.

– Так, что-то я запутался в твоих родственниках, – настойчивости нового директора можно было только позавидовать, а вот у меня ковыряться в семейной истории желания не было.

– Готти – фамилия отчима, – нехотя ответила я. – Мама вышла за него замуж тринадцать лет назад. Брату он заменил отца, поэтому Джио тоже стал Готти. Меня же изначально записали на фамилию Кьеллини, так дедушка настоял.

– Я не знал, что твоя мать замужем, – его слова прозвучали странно, так, словно он удивлялся отсутствию какой-то информации о хорошем знакомом.

Обернувшись к нему, я с вызовом бросила:

– А что такое? Имел на неё планы? – и, не дожидаясь ответа, продолжила: – Так не тушуйся! Мамуля у меня шустрая, может и с тобой успеет под венец сбегать!

– Придержи язык, – одёрнули меня таким тоном, что я запнулась на полуслове. – Твоя мать меня не интересует в том смысле, который ты уже успела нафантазировать.

– Очень на это надеюсь, – нахохлившись, я сложила руки на груди. – Если ты станешь моим отчимом, я застрелюсь.

Неожиданно мужчина расхохотался. Приятным таким, светлым смехом.

– Что так?

– Я – самое большое разочарование моего звёздного семейства, – ответила с безрадостной улыбкой, наблюдая, как резвится Блейк. – Ещё одного участника феерически фальшивой постановки под названием «Семья», который будет потряхивать у меня перед носом своими заслугами и тыкать пальцем в мои провалы я не перенесу. Лучше уж сразу засуну себе электрошокер в задницу!

– Ты не пыталась быть менее грубой? Знаешь, это выглядит странно, когда семнадцатилетка ругается хуже запойного сапожника.

– Мне почти восемнадцать! И может быть, я и есть запойный сапожник, – с фальшивым весельем развела я руками, мол, посмотри на меня, кто я, если не тот самый мастер каблука и колодки, всю жизнь ремонтирующий башмаки для господ?

– Для сапожника ты слишком… – начал Блейк, но почему-то умолк на середине предложения.

– Слишком что? – не выдержала я.

– Слишком умная, – закончил нефилим, но мне показалось, он сказал не то, что хотел.

– По-твоему, все сапожники тупые, что ли? – оскорбилась я. – И с чего ты решил, что я умная?

– Это написано в твоём личном деле, – с хитрым блеском в глазах ответил Блейк, окончательно сбив с толку.

Личное дело, точно. Уже совсем забыла про него. Так много мыслей в голове.

– Прежний директор, мистер Уилсон, был не самым большим специалистом в области оценки умственных способностей своих учеников, – фыркнула я. – Да и в любой другой области он тоже был сильно так себе.

Блейк уставился в мои глаза долгим взглядом и, когда желание куда-нибудь уползти стало почти невыносимым, произнёс:

– Я доверяю мнению мистера Уилсона. И всему остальному, что написано в папке с твоим именем.

– Да ладно? – шумно выдохнула я, сбрасывая напряжение. – И что же там написано? Что я по ночам ловлю и потрошу хорьков?

– Позволь, я зачитаю, – любезно предложил Блейк и полез во внутренний карман пальто. Выудив из-за пазухи несколько светло-коричневых листков, сложенных в четыре раза и изрядно помятых, он расправил тонкую бумагу и пробежался глазами по отпечатанным строчкам, таким мелким, что с моего места они больше походили на муравьиные следы.

– Итак, общая характеристика. «Отрицательные качества: неустойчивый эмоциональный фон, болезненно-взрывной темперамент, склонность ко лжи, социопатии и насилию по отношению к сверстникам, – на этой фразе я со стоном прикрыла глаза ладонью. – Подвержена острым вспышкам гнева, в момент которых неконтролируема. Свойственны замкнутость, резкость в общении, циничность, язвительность, бестактность и хамство».

– Сколько у меня достоинств, просто не счесть! – ехидно вставила я.

– «Часто игнорирует правила, в жизни школы не участвует, при обучении проявляет небрежность, безразличие и лень. Была замечена за курением сигарет на территории учебного заведения. Являлась инициатором несанкционированных сборищ школьников, сопровождавшихся употреблением алкоголя».

– Так, вот как теперь называются вечеринки! – вновь подала я голос. – Несанкционированные сборища! А бывают санкционированные?

– «Участвовала в потасовках, часто выступая зачинщиком и провокатором», – упорно продолжал читать Блейк, не поднимая глаз.

– Человека с мозгом африканского бабуина способно спровоцировать всё что угодно, – заявила я, украдкой показав воздуху язык. – Даже мятый носовой платочек. Я здесь причём?

– Дальше идёт перечисление твоих подвигов, я с ними успел ознакомиться лишь кратко, оставив подробное изучение на потом. Вот сейчас как раз этим и займёмся, – словно не замечая моих слов, сообщил нефилим, утыкаясь в следующий лист. – В девять лет во время летних каникул ты сбежала из дома, но спустя два дня была поймана полицией в аэропорту, когда собиралась улететь на Ямайку.

– Каникулы были скучными, – поджала я губы. – Невозможно четыре недели подряд разгадывать судоку с дедулей и не рехнуться. Я удрала, потому что переживала за состояние своей психики!

– Через год ты нанесла тяжёлую травму Рику Кормаку, сломав мальчику ногу в двух местах, – не унимался англокекс.

– Ничего я этому верблюду плюгавому не ломала! – всплеснула я руками. – Нужен он мне был как рыбке зонтик! Это он хотел меня ударить, замахнулся, потерял равновесие и вместо меня пнул стенку. Вот и сломал ногу, а на меня потом всё повесил, потому что не хотел выглядеть совсем уж идиотом, хотя поздняк метаться было!

Блейк выслушал с каменным лицом, пару раз моргнул, давая понять, что ещё не до конца превратился в истукана и вернулся к своим заметкам:

– В тот же год ты жестоко напугала группу школьников во время празднования Дня Всех Святых, доведя двух девочек до нервного срыва.

– Какие все нежные! – фыркнула я. – Подумаешь, перестаралась с реалистичностью хэллоуинского костюма, всего делов-то!

Блейк присмотрелся к написанному, а после проговорил:

– Здесь сказано, что ты была обмазана кровью и, будучи голой, волокла за собой по коридору отрубленную лошадиную голову.

Во взгляде, обращённом ко мне, заплескалось изумление пополам с неверием в то,