Ружье на динозавра - Лайон Спрэг Де Камп

– А как насчет македонцев?

Аристотель фыркнул:

– Некоторые, как мой друг Антипатр, слафные ребята, но большинстфо из них недалекие, как персидские фельможи.

Вскоре вошли Александр с друзьями. Они не ожидали увидеть меня уединившимся с их наставником. Я изобразил бодрую улыбку и сказал: «Хайре, друзья мои!», как будто ничего не случилось. Мальчики просияли и начали перешептываться между собой, но уже не пытались безобразничать.

Когда они собрались на урок следующим утром, Аристотель сказал им:

– Я слишком занят с этим благородным человеком из Индии, чтобы тратить фремя, фколачивая в ваши жалкие голофы ненужную вам премудрость. Идите постреляйте кроликов или поймайте рыбы на обед, но в любом случае исчезните!

Мальчики заухмылялись.

– Похоже, варвар все же полезен, – сказал Александр. – Надеюсь, что ты останешься с нами навсегда, добрый варвар!

После того как они удалились, явился Антипатр, чтобы попрощаться с Аристотелем. Он спросил меня с грубоватой доброжелательностью, как у меня дела, и вышел, чтобы скакать обратно в Пеллу.

Недели пролетали незаметно, и, пока я был у Аристотеля, уже расцвели весенние цветы. День за днем мы бродили по Роще нимф, разговаривая, или сидели в помещении, когда шел дождь. Иногда мальчики следовали за нами, иногда мы говорили наедине. Они пару раз подстраивали мне розыгрыши, но я, избегая серьезных стычек с ними, притворялся, что меня это развлекает, а не бесит.

Я узнал, что у Аристотеля есть жена и маленькая дочь в другой части большого дома, но он ни разу не представил меня. Я только мельком видел их на расстоянии.

Я осторожно смещал предмет нашего ежедневного разговора с чудес Индии на более базовые вопросы науки. Мы спорили о природе материи и форме Солнечной системы. Я открыл ему, что индийцы очень близки к современным научным представлениям – современным в моем мире, конечно, – в астрономии, физике и так далее. Я рассказал об открытиях знаменитых философов из Паталипутрана: Коперникуса в астрономии, Невтона в физике, Дарбина в эволюции и Менделеса в генетике. (Я забыл, что эти имена ничего не значат для вас, хотя образованный человек в моем мире распознал бы их тотчас в греческом обличье.)

Я всегда делал упор на метод: необходимость эксперимента и изобретения и проверки каждой теории фактами. Хотя Аристотель и был категоричным полемистом, его разум впитывал все новые факты, предположения или мнения как губка, соглашался он с ними или нет.

Я пытался найти разумный компромисс между тем, что могла наука, с одной стороны, и пределами доверчивости Аристотеля с другой стороны. Поэтому я ничего не рассказывал о летающих машинах, оружии, зданиях в тысячу футов высотой и других технических чудесах моего мира. Тем не менее я однажды заметил, что Аристотель внимательно наблюдает за мной своими черными глазками.

– Ты не веришь мне, Аристотель? – спросил я.

– Н-нет, нет, – ответил он задумчиво. – Но мне кажется, что, если бы фаши индийские изобретатели были бы такие замечательные, как ты их описываешь, они бы сделали тебе крылья, подобные крыльям Дедала из легенды. Тогда ты бы мог прилететь в Македонию напрямую, без нужды пересекать Персию на верблюде.

– Это пробовали сделать, но мускулы человека не обладают достаточной силой по отношению к его весу.

– Хм… Привез ли ты что-нибудь из Индии, чтобы показать искусность ваших людей?

Я ухмыльнулся, потому что надеялся, что он задаст этот вопрос.

– Я привез несколько небольших устройств, – сказал я, залезая под тунику и вытаскивая увеличительное стекло.

Я продемонстрировал как им пользоваться.

Аристотель помотал головой в изумлении:

– Почему ты не показал мне это раньше? Это бы развеяло мои сомнения.

– Люди сталкивались с несчастьями, когда пытались слишком внезапно изменить мышление окружающих. Как учитель твоего учителя Сократ, например.

– Верно, верно. А какие еще устройства ты привез?

Я собирался предъявлять ему мои игрушки постепенно, с перерывами, но Аристотель так настаивал на том, чтобы увидеть все, что я уступил ему, чтобы его не сердить. Мой маленький телескоп был недостаточно мощным, чтобы различить спутники Юпитера или кольца Сатурна, но показывал достаточно, чтобы убедить Аристотеля в его возможностях. Хотя он и не мог увидеть эти астрономические явления сам, но был почти готов поверить мне на слово, что их можно рассмотреть в большой телескоп, который у меня есть в Индии.

В один из дней легко вооруженный солдат прискакал к нам в самый разгар дискуссий в Роще Нимф. Игнорируя всех остальных, он сказал Александру:

– Славься, о, принц! Король, твой отец, прибудет еще до заката.

Все вокруг принялись за уборку. Нас построили перед большим зданием, когда с топотом и перезвоном прискакали царь Филипп и его свита в шлемах с гребнями и развевающихся накидках. Я узнал Филиппа, поскольку тот был одноглазым. Это был большой сильный человек со множеством шрамов, с густой курчавой бородой, черной, но уже седеющей. Он спешился, обнял сына, коротко приветствовал Аристотеля и спросил Александра:

– Хочешь принять участие в осаде?

Александр завопил от радости.

– Фракия покорена, – сказал царь, – но Византий и Перинф выступили против меня из-за интриг Афин. Надо, чтобы перинфяне озаботились чем-то еще, кроме подношений царю Персии. Пора тебе узнать запах крови, юноша; хочешь поехать?

– Да, да! Можно моим друзьям тоже?

– Если они захотят и их отцы им позволят.

– О, царь! – произнес Аристотель.

– Что такое, долгоногий?

– Я надеюсь, фто это не конец обучения принца. Ему еще многому предстоит научиться.

– Нет, нет; я отошлю его, когда город падет. Но он приближается к возрасту, когда ему следует узнать дело, а не только твою изысканную мудрость. А это кто? – Филипп поворотил свой единственный глаз ко мне.

– Зандрас из Индии, философ фарфаров.

Филипп дружески усмехнулся и похлопал меня по плечу:

– Хайре! Приезжай в Пеллу и расскажи моим генералам об Индии. Кто знает, может, нога македонца еще ступит на индийскую землю.

– Было бы полезнее узнать что-то о Персии, – заметил один из офицеров Филиппа, приятный на вид мужчина с рыжеватой бородой. – Этот человек наверняка проходил ее. Что скажешь, парень? Проклятый Артаксеркс все еще прочно сидит на троне?

– Я очень мало об этом знаю, – ответил я, и сердце мое заколотилось, чувствуя угрозу разоблачения. – Я обошел самые северные пределы владений великого царя и видел не много больших городов. Я ничего не знаю о их политике.

– Вот как? – удивился рыжебородый, окидывая меня подозрительным взглядом. – Мы об этом еще поговорим.

Они всей толпой вошли в большой дом, где суетились повар и прислужницы. Во время обеда я оказался между Неархом, маленьким критским другом