Я – Товарищ Сталин 6 - Андрей Цуцаев

тени на стены, обшитые тёмным кедром. На одной из стен висела карта Японской империи, помеченная красными и чёрными линиями, обозначавшими гарнизоны, маршруты и границы. Длинный стол из полированного красного дерева занимал центр кабинета, окружённый пятью стульями с высокими спинками. На столе стояли фарфоровые чашки с зелёным чаем, от которых поднимался лёгкий пар, чернильницы, стопки бумаг и пепельница с несколькими окурками.

За столом собралось высшее командование Кэмпэйтай региона Канто — пять человек, чьи лица, освещённые тусклым светом лампы под потолком, казались высеченными из камня. Во главе сидел генерал-майор Кадзивара Сигэо, шестидесятилетний мужчина с морщинистым лицом, короткими седыми волосами и взглядом, в котором чувствовалась решимость. Его форма, идеально выглаженная, с золотыми погонами, подчёркивала его авторитет. По правую руку расположился генерал-майор Хаями Тадаси, сорока пяти лет, с худым лицом и тонкими губами, сжимавшими незажжённую сигарету. Хаями славился своей дотошностью: его отчёты, написанные мелким каллиграфическим почерком, содержали мельчайшие детали операций. Напротив сидел генерал-майор Симидзу Кэнтаро, тридцати восьми лет, широкоплечий, со шрамом через бровь от стычки в Шанхае. Его взгляд скользил по лицам коллег, выискивая слабину. Рядом находились полковник Нарита Косукэ, молодой и амбициозный, с гладко выбритым лицом, и полковник Мацуока Рюдзи, с глубоко посаженными глазами, чья репутация безжалостного следователя опережала его. Перед Мацуокой лежала папка с отчётом об убийстве: листы с чёрными чернилами, фотографии — дом полковника Ясуда в Осаке, залитый кровью, тела семьи на татами, разбитый чайник, следы гравия на дорожке к задним воротам. Папка с документами, украденная из сейфа, упоминалась как «пропавшая без следов».

Кадзивара откашлялся, его слова нарушили тишину кабинета.

— Господа, убийство полковника Ясуда, его жены и детей в Осаке — это не просто преступление. Это вызов Кэмпэйтай, Императору и самой империи. Пропавшие документы содержали списки подозреваемых, планы облав, маршруты агентов в Маньчжурии, Корее и Китае. Если эти бумаги попали к врагу, мы рискуем утратить контроль над регионом. Это недопустимо.

Хаями, вынув сигарету изо рта, положил её на стол рядом с чернильницей и наклонился вперёд.

— Мы не знаем, кто за этим стоит, генерал. Китайская разведка? Коммунисты? Корейские повстанцы? Или кто-то из наших? — Он указал на папку с отчётом, отчего фотографии слегка сдвинулись. — Убийство было слишком чистым. Они знали планировку дома, распорядок семьи, точное расположение сейфа. Это не случайные бандиты, а профессионалы, работавшие по плану.

Симидзу, скрестив руки на груди, фыркнул.

— Китайцы? Они не посмели бы сунуться в Осаку. Их агенты работают в Маньчжурии, но не здесь. Слишком рискованно. Я ставлю на внутреннюю угрозу. После мятежа 26 февраля в Токио я не удивлюсь, если кто-то из наших офицеров решил, что Ясуда подобрался слишком близко к их тайным планам. Молодые радикалы, вдохновлённые «Кодоха», или социалисты, пропитанные марксистской ересью.

Нарита поднял руку, его лицо покраснело от волнения.

— Разрешите, генерал. Я согласен с генералом Симидзу. Мятеж 26 февраля показал, что предатели есть даже в армии. Молодые офицеры, мечтающие о «реформах», считают Кэмпэйтай помехой. Ясуда был строг, его методы вызывали недовольство. Его отчёты могли угрожать их планам. Возможно, кто-то решил устранить его до поездки в Токио, чтобы замять следы.

Кадзивара нахмурился, его пальцы сжали край стола.

— Вы обвиняете наших офицеров, Нарита? Это серьёзное заявление. У вас есть доказательства или вы повторяете слухи?

Нарита опустил взгляд, его лицо стало ещё краснее.

— Прямых доказательств нет, господин генерал. Но в казармах говорят. Я слышал, как офицеры называли Ясуда «цепным псом», который душит «дух Ямато». Его методы выявления нелояльных были жёсткими. Это могло спровоцировать кого-то из радикалов. Его списки подозреваемых включали имена, которые могли принадлежать людям из армии.

Мацуока, до этого молчавший, посмотрел на бумаги. Его глаза будто смотрели сквозь собравшихся, словно он видел нечто за пределами кабинета.

— Полковник прав, но эмоции не должны затмить разум. Убийство Ясуда — это сигнал. Кто-то хочет, чтобы мы боялись, подозревали друг друга. — Он перевернул страницу отчёта. — Я три дня изучал место преступления. Никаких отпечатков пальцев, никаких следов обуви, только крупицы гравия на задней дорожке. Пули — 8 мм, стандартные для пистолета Намбу. Винтовка не использовалась, но следы колена в грязи за ящиками в переулке говорят о засаде. Это дисциплина. План. Группа, знавшая, что делает.

Кадзивара кивнул, его лицо оставалось непроницаемым.

— Продолжайте, Мацуока. Что ещё вы нашли?

Мацуока сложил руки на столе, его пальцы лежали на папке.

— Задняя дверь дома Ясуда вскрыта без следов взлома. Засов отодвинут проволокой, без царапин. Замок сейфа — старый, с четырьмя штифтами, открыт без повреждений. Папка с документами взята чисто, ничего другого не тронуто. Это не грабёж. Они знали, за чем шли. Ясуда убит первым: пуля в грудь, затем в голову. Жена — ножом в горло. Дочь — выстрел в спину, сын — нож в грудь. Это казнь, выполненная с хирургической точностью.

Хаями, снова взяв сигарету, поднёс её к губам, но не зажёг, глядя на пепельницу.

— Это возвращает нас к вопросу: кто? Китайская разведка имеет ресурсы, но их агенты редко работают так чисто в Японии. Они предпочитают подкуп или шантаж. Корейские повстанцы плохо организованы. Но внутренние враги… Социалисты, коммунисты, радикальные офицеры — все они могли организовать подобное. Ясуда выявлял их сети в Осаке. Его отчёты могли стать смертным приговором для многих.

Симидзу откинулся на спинку стула, его шрам на брови выделялся в тусклом свете.

— Тогда почему мы сидим здесь? Надо усилить слежку за всеми. Проверить каждого офицера, каждого солдата, каждого чиновника в регионе. Начнём с военных академий. Курсанты в Киото — рассадник идей о «революции». Они читают запрещённые книги, шепчутся о социализме, мечтают о «новой Японии». Ясуда знал их имена, и кто-то решил его остановить.

Кадзивара поднял руку, призывая к тишине.

— Генерал Симидзу, я разделяю вашу решимость, но мы не можем обвинять всех подряд. Это посеет хаос. Если мы начнём подозревать каждого офицера, Кэмпэйтай развалится изнутри. Нам нужны факты. — Он посмотрел на Мацуоку. — Что вы предлагаете?

Мацуока выдохнул, складывая бумаги в аккуратную стопку.

— Первое: усилить патрули в районе Тэннодзи в Осаке. Убийцы вышли через переулок к реке Ёдо. Возможно, они оставили следы — отпечатки шин, обронённый предмет. Второе: проверить чёрный рынок. Пули Намбу, отмычки — всё это можно купить, но не в обычных лавках. Третье: допросить всех, кто знал о поездке Ясуда в Токио. Водитель, секретарь, уборщик. Кто-то мог проговориться. И последнее: проверить наших агентов. Если это внутренние враги, была утечка, возможно, даже из этой комнаты.

Зал замер. Нарита