Связанная мирами - Джерри Вэй

Кругом зеленела трава, покачивался шалфей, а чуть дальше, у подножия, расстилался клокастый ковёр полевицы. Кое-где торчали корявые деревца. В ушах шелестел прохладный ветер, убаюкивая спокойствием безмятежного утра.

Бишамелль зажмурилась, укрыла плечи кружевной шалью и полной грудью вдохнула кристальный воздух. Алекс единственный не разделял всеобщего восхищения – он клевал носом и покачивался из стороны в сторону, как маятник. Веки его то и дело слипались. Но на недовольные вздохи никто не обращал внимания: Диана и Бишамелль слушали заливистое пение соловьёв. Время словно остановилось, замерло, готовясь встречать зарождающийся день, и каждая клеточка тела пронизывалась безумной свободой, нашёптывающей о чём-то таинственном и далёком.

Диана никогда не ощущала ничего подобного. Восход в этом мире казался таким непостижимым. Почему-то вспомнились летний лагерь, школа, серые неприметные дворы, куда не хотелось возвращаться, библиотека, где ей встретился загадочный незнакомец… Всё смешалось воедино. В ней бурлила смесь чувств, сотканная из тоски по былому, щемящей горечи и едкой боли о доме. Диана больше не могла сдерживать слёз, сдавливающих горло и режущих глаза, и те с готовностью полились по лицу раскалёнными ручьями.

– Эй, ты чего? – Алекс недоумённо уставился на неё и поморгал для верности – дремоту как рукой сняло.

Бишамелль обернулась, но не произнесла ни слова.

– Кто обидел?

– Нет, всё хорошо… – заверила Диана. Она вытерла влажное от слёз лицо и только-только взяла себя в руки, как рыдания вновь сдавили горло.

Алекс взъярился. Скинул с себя плед, в который до этого кутался, и угрожающе потряс кулаками:

– Говори, кто тебя обидел! Я сейчас с ним разберусь.

Диана захлёбывалась горькими рыданиями, пряча лицо в ладонях. Слёзы текли безостановочной рекой не то от чувства вины, не то от болезненных перемен. Она никому никогда не говорила о своей самой страшной и, пожалуй, бессовестной тайне: сколько она себя помнила, ей всегда мечталось сбежать из своей привычной, расписанной до тошноты жизни, потому что чувствовала: ей там не место. И если раньше она думала, что ответов на томящие ее вопросы не существует, то сейчас, зная, где их искать, уже не могла просто так вернуться в грязный каменный город. Но отчего же тогда внутри разверзалась пустота? Почему плакать становилось всё мучительнее? Разве не это она загадала перед тем, как сесть в машину? Никогда не возвращаться… Как же страшно это звучит. И кто же этот славный покровитель, что так чутко и беспрекословно исполнил её желание?

– Понятно, опять Джьюд пристаёт, скотина! Ты не смотри, что он наставник, – мы с Сером ему мигом вправим мозги, чтоб не зазнавался. Делов-то. Ты только скажи.

– Алекс! – укоризненно шикнула Бишамелль.

– Чего?

– Диана плачет не потому, что её кто-то обидел.

– Ну да, конечно, – фыркнул он. – И почему же тогда?

Камеристка покачала головой и прижала Диану к себе. Та покорно уткнулась в мягкие волосы, от которых пахло домом, и зарылась в тёплые руки, нежно накрывшие её плечи.

– Всё проходит, дорогая. Вот увидишь: этот мир ещё многое тебе принесёт, если сама откроешься ему. Он умеет слушать и всегда внимателен. Он открыл в тебе дар не просто так. Используй его как своё предназначение, а там видно будет.

Алекс всё ещё не мог взять в толк, что произошло с его новой напарницей, и потому продолжил допытываться:

– Ты скажешь почему или нет?

Бишамелль шумно выдохнула:

– Алекс, разве ты сам никогда не тосковал по дому?

– А чего по нему тосковать-то? С ним же ничего не случилось, стоит себе и стоит.

Диана не сдержала раздражённого фырканья. Она шмыгнула носом и оторвалась от плеча Бишамелль, вытирая влагу с лица.

– Ночуешь где попало, домой идти не хочешь… Ты что, вообще ничего не чувствуешь, когда возвращаешься на родину?

– Даже не знаю. Что, например? – Алекс поднял с земли потёртый плед и отряхнул его от прицепившихся колючек.

– Ну, хотя бы ностальгию.

– Это что? – не понял он. – Заклинание какое-то? А-а, я понял… Заклинание, которое заставляет девчонок реветь в три ручья. Угадал?

– Ты невозможен! – нахохлилась Диана.

Бишамелль следила за их перепалкой с какой-то лукавой смешинкой в серо-зелёных глазах.

– Раз есть силы препираться, значит, ещё не всё потеряно, – она ласково взяла Дианину руку. – Попробуй прожить этот день, не думая о былом. Сосредоточься на своей внутренней силе. Дорогу осилит идущий. А нам лучше не находиться здесь долго, иначе боль только сильнее засвербит. Идём-ка обратно в гильдию. Заварю тебе ромашковый чай.

– Ну наконец-то! – Алекс первым потопал в сторону поместья, словно только и ждал команды. – Я как раз проголодался и не хочу пропустить завтрак.

– Вертопрах, – дёрнула бровью Бишамелль.

Устав от бесполезных слёз, жёгших глаза, Диана направилась вслед за остальными. Шагать, ни на что не озираясь, было легче, чем стоять на одном месте и наблюдать за необъятными далями, умытыми лучами утреннего солнца. Она чувствовала, как в пальцах теплеет после недавнего прикосновения, а в глазах проясняется.

Ухабистая дорога петляла между холмами и бежала вперёд, к поместью.

– Не держи на него зла, – улыбнулась Бишамелль. – Наш Алекс всегда был таким, немного упрямым и взбалмошным, но он очень надёжный товарищ. С ним не пропадёшь. Впрочем, что я тебе рассказываю, сама потом убедишься.

Алекс, ушедший уже далеко, растворялся в сонной дымке гильдийской долины. Диане он всё же казался странным. Не идти домой, потому что слишком далеко и долго? И вроде бы нет ничего необычного в том, чтобы остаться ночевать в гильдии, если на следующее утро всё равно возвращаться обратно, но её тут же уколола мимолётная мысль. У него ведь есть крылья…

А потом её вниманием завладел суровый Эдгар, и Диана поняла, что тоска по дому – меньшее из того, что выпало на её долю в этом необычном мире.

Вторую половину дня вспоминать не хотелось. К полудню в гильдии собрались некоторые маги, и Диана в своей нелепой одежде среди них смотрелась белой вороной. Ей всё казалось, что над ней потешаются, но на самом деле на неё мало кто обращал внимание, занимаясь своими делами. Не в меру болтливый Стив пытался её растолкать, выспрашивая о культуре, традициях и магии её народа, но Диана не нашлась что ответить. Не рассказывать же о метро или ипотеке этим людям. Вот так традиции! Невесело усмехнувшись, она пришла к мысли, что чем больше вспоминала жизнь в прежнем мире, тем сильнее та казалась ей какой-то далёкой, ненастоящей. А этот мир манил, расплетался крыльями ветра, обвивал чудесными раздольями, и она почти хотела шагнуть ему навстречу, но всё ещё чувствовала некую пропасть размером