Фантастика 2025-148 - Анна Сергеевна Платунова

скромный дом, — голос у него был спокойным, бархатистым, вселяющим доверие. — Я — Фан Цзинь, хранитель этих земель. А вы, как я полагаю, тот самый доблестный воин, что избавил наш храм от скверны.

— Ву Ян, — отозвался я, отвечая поклоном той же меры. — Магистрат Нефритовой канцелярии.

— Магистрат? — Брови Фана изумленно поползли вверх. — Как же далеко занесла вас ваша служба. До земель Нефритовой империи от нашей провинции не близкий путь. Прошу, присаживайтесь. Нобу, ты можешь идти. Дорога, полагаю, была не из легких.

Управляющий бросил на меня неуверенный взгляд. Пока этот паук плетет свою паутину вежливости, прямой угрозы нет.

— Вообще-то, — нарушил я тишину, опускаясь в мягкое кресло с высокой спинкой, — Нобу лучше остаться. У нас найдутся вопросы, что касаются и его непосредственно.

— Разумеется, — Фан тут же согласился, будто только этого и ждал. — Нобу, останься. — Он легко взмахнул рукой, и слуга тут же возник с подносом, на котором дымились фарфоровые чашки с ароматным чаем и лежали изысканные сласти. — Надеюсь, вы не откажетесь разделить со мной скромную трапезу? Долгий путь утомляет, а хороший чай восстанавливает и силы, и дух.

Я принял чашку, но пить не стал. Не из-за подозрений, яд был бы слишком пошлым для подобной ситуации, да к тому же не факт, что я его сразу не почувствую. Куда важнее, что сейчас мне требовалась абсолютная ясность мысли для предстоящей игры.

— Благодарю за гостеприимство, господин Фан. Но, боюсь, визит мой отнюдь не дружеский.

— Интересно? — Фан склонил голову набок, с искренним любопытством во взгляде. — И что же привело служителя нефрита в мои скромные владения?

— Жалобы. На беззаконие. Чрезмерные налоги, самосуд, пропажу людей.

— Пропажу? — на лице Фана проявились тревожные морщинки, и озабоченность его выглядела столь неподдельной, что могла бы обмануть кого угодно. — Это весьма серьезно. Прошу, расскажите поподробнее.

И я рассказал. О деревне, живущей в страхе. О священнике Того и его тщетных попытках призвать демоническую силу. О рассказах стариков о неподъемных поборах. Фан слушал, не перебивая, лишь время от времени качая головой и издавая тихие, сочувствующие вздохи.

— Ужасно, — произнес он наконец, и в голосе его звучала подлинная горечь. — Просто невыразимо ужасно. Того… я знал, что с ним творится что-то неладное в последние месяцы, но списывал на усталость от долгой службы. Что до налогов… — он обернулся к Нобу, и во взгляде его читался мягкий укор. — Друг мой, неужели ты и впрямь поднял подати втрое?

Нобу сидел, уставившись в полированный пол, и молчал, сжавшись в комок. Его страх ощущался почти физически.

— Нобу? — повторил Фан, мягко, но настойчиво. — Ответь, пожалуйста. Это крайне важно.

— Да, господин. — выдохнул управляющий, не поднимая глаз. — Поднял, я не видел другого выхода.

— Но зачем? Мы же с тобой договаривались действовать постепенно, не создавать лишних тягот для народа.

— Стена, — прошептал Нобу еще тише. — Для стены требовались средства.

— Ах, да, стена. — Фан развернулся ко мне, и на лице его заиграло понимание. — Магистрат, позвольте мне прояснить ситуацию. Возможно, тогда многое встанет на свои места.

Он поднялся и подошел к большому витражному окну, глядя на север, туда, где за синей дымкой холмов скрывалось нечто, невидимое мне.

— Три года назад в мои земли начали стекаться беженцы, — начал он повествование тоном человека, рассказывающего печальную, но давно знакомую историю. — Сначала горстками, потом — все больше и больше. И они несли с собой ужасные вести о Тени, что пожирает все на своем пути и неумолимо движется на юг.

— И вы им поверили?

— А как можно было не верить? — обернулся Фан, и в его усталых глазах плескалась самая что ни на есть искренняя боль. — Женщины с детьми на руках, старики, потерявшие все, что имели, молодые мужчины с пустотой безумия во взоре… Они не могли лгать. Такую боль не подделать.

— Боль — подделать легче всего, — холодно парировал я.

— Возможно. Но риск был слишком велик. Ошибись я в их сторону — тысячи жизней легли бы на мою совесть. Ошибись в свою — я потерял бы лишь деньги и время. Выбор, полагаю, очевиден.

Логично. Чертовски логично. Именно так и рассуждал бы умный, расчетливый правитель.

— И вы решили возвести стену.

— Именно. Великую Стену на северных рубежах, что остановит продвижение Тени. — Фан вернулся к столу и извлек из потаенного ящика большой, туго свернутый свиток. — Вот чертежи. Желаете взглянуть?

Я развернул пергамент. На нем была выведена поистине впечатляющая конструкция — высокие стены с дозорными башнями, рвы, валы, целая сеть укреплений, протянувшаяся на многие ли. Все выглядело продуманно, основательно, смертоносно.

— Амбициозно, — заметил я. — И дорого.

— Чрезвычайно дорого, — вздохнул Фан. — Именно потому и пришлось повысить налоги. Хотя я и наказывал Нобу делать это постепенно, дабы не обременять народ чрезмерно.

— Но он вас не послушал.

— Нобу — человек преданный, но порой излишне… прямолинейный. — Фан бросил на управляющего взгляд, полный отеческого снисхождения. — Он видит цель и идет к ней кратчайшим путем, зачастую не задумываясь о последствиях.

— А что с рабочими на стене?

— Что именно вас интересует?

— Ходят слухи, что туда отправляют только беженцев. И что назад не возвращается никто. — Фан тяжело вздохнул, и его плечи сгорбились под невидимой тяжестью.

— Увы, это правда. И это самая тяжкая часть всей этой истории. — Он опустился в кресло, словно внезапно постарев на десять лет. — Видите ли, магистрат, возведение стены — дело не только тяжкое, но и крайне опасное. Мы строим ее на землях, уже затронутых Тенью. Там не все благополучно с самой реальностью.

— В каком смысле?

— Тень не просто уничтожает. Она изменяет. Пространство, время, саму плоть. Те, кто слишком долго пребывает в ее влиянии, теряют рассудок. А порой и человеческий облик.

— И вы отправляете туда людей, зная об этом?

— Я отправляю лишь добровольцев, — поправил меня Фан. — Только добровольцев. И лишь тех, кто полностью осознает весь риск.

— И самое удивительное, что это оказались беженцы?

— По большей части, да. Они лучше прочих понимают, что такое Тень. И многие предпочитают пасть в