Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

— Боги? — Альберик рассмеялся. — Нет. Мы не создаём мир. Мы лишь… садовники. Подрезаем ветви, поливаем, удаляем сорняки. Делаем всё, чтобы сад цвёл как можно дольше.

— Но, в конце концов, всё равно выкорчёвываете всё под корень.

— Потому что не нашли сад, который может цвести вечно, — его глаза потемнели. — Поверь, Максим, никто из нас не получает удовольствия от перезаписи. Но альтернатива… гораздо хуже.

Корабль пришвартовался с лёгким толчком. На пирсе уже ждали несколько фигур в длинных одеждах, напоминающих античные тоги, но с металлическими элементами, вплетёнными в ткань. Я предполагал длительную процедуру регистрации и досмотра — как-никак, я был чужаком в их драгоценном городе. Но Альберик, похоже, имел другие планы.

— Следуй за мной, — он спустился по трапу, даже не взглянув на встречающих. — Формальности подождут.

Я поспешил за ним, ощущая на себе взгляды встречающих. Их глаза светились изнутри слабым голубым светом — ещё одна модификация? Альберик двигался с удивительной быстротой, почти скользя по набережной. Я был вынужден использовать заклинание, чтобы не отставать.

— Перемести, — прошептал я, создавая искажение пространства вокруг своих ног. Каждый шаг теперь покрывал вчетверо большее расстояние.

Мы миновали портовые постройки и оказались на широкой улице, вымощенной плитами из материала, напоминающего перламутр. По обеим сторонам возвышались строения, которые я затруднился бы назвать просто зданиями. Казалось, они росли из земли, ветвились и распускались, как причудливые цветы. Стены переливались оттенками сине-фиолетового и белого, словно чешуя экзотической рыбы. В окнах-глазницах мерцали огни, но они не были похожи на пламя свечей или масляных ламп — скорее, это напоминало концентрированный солнечный свет, пойманный и укрощённый.

— Здесь живут алхимики, — пояснил Альберик, заметив мой интерес. — Лучшие умы в области трансмутации, собранные из десятков циклов.

Мы продолжали двигаться, и город раскрывался передо мной, слой за слоем. Каждый район имел свой характер, свою атмосферу. Кварталы учёных с их строгими геометрическими формами сменялись воздушными ансамблями, созданными архитекторами и художниками. Где-то вдалеке я заметил массивные конструкции, окутанные паром и дымом — вероятно, мастерские инженеров.

По улицам двигались люди — некоторые выглядели совершенно обычно, другие же обладали странными чертами, выдававшими долгие годы экспериментов над собственным телом. Я видел людей с прозрачной кожей, сквозь которую просвечивались внутренние органы; существ, чьи конечности разветвлялись причудливым образом; фигуры, окутанные постоянными энергетическими полями.

И вдруг я заметил перемену в Альберике. Его силуэт начал расплываться, черты лица поплыли, словно воск под пламенем свечи. Через несколько мгновений передо мной был уже не молодой элегантный аристократ, а зрелый мужчина лет сорока, широкоплечий, с аккуратной бородой и глубокими морщинами вокруг глаз. Его настоящий облик.

— В Вечном Городе нет нужды в масках.

— А я всё думал, когда же вы перестанете притворяться, — ответил я, не выказывая удивления. — Полагаю, молодость ценится во внешнем мире больше, чем здесь?

— Дело не в ценности, — Альберик усмехнулся. — А в эффективности. Молодому аристократу открыты многие двери. К тому же, мне нравится несоответствовать ожиданиям людей. Они видят то, что хотят видеть.

— И куда мы направляемся? — спросил я, когда мы начали подниматься по широкой лестнице, ведущей к возвышенной части города. — Я думал, меня сначала проведут через какую-нибудь процедуру регистрации или допроса.

— Для начала вам стоит встретиться со своим дедом, — ответил Альберик. — Отцом Марии. Леонидом Леонхарт. Он ожидает вас.

Имя деда отозвалось во мне странным образом — словно далёкое воспоминание, пытающееся пробиться сквозь туман. Было ли это следствием моей необычной природы? Помнила ли душа то, чего не мог помнить разум?

* * *

В Петербурге, в доме на набережной, Эдвард остановился перед дверью и трижды постучал серебряным набалдашником. Прошло несколько минут, прежде чем дверь отворилась.

— Проклятье, — выдохнул тот, кто открыл дверь, увидев Эдварда. — Я надеялся, что хранители убьют тебя и я больше не увижу твою пугающую рожу.

— Это так ты благодаришь меня за свое спасение? — невозмутимо ответил Эдвард, входя без приглашения.

— И что ты хочешь? — холодно поинтересовался он, когда они прошли внутрь.

— Обстоятельства изменились, — Эдвард сел в кресло. — Грядёт перезапись.

— Следовало ожидать, — Артур тяжело выдохнул. — Но у нас же есть время? Они не могут начать перезапись, пока…

— Пока кто-то из них находится во внешнем мире? — Эдвард снял свои неизменные красные очки, открывая белые, лишённые зрачков глаза. — Госпожа Мария давно мертва, а её сын сейчас в Вечном Городе по приглашению Совета. Мы же с тобой не более, чем мусор под ногами — нас можно и не учитывать.

Артур молчал, пытаясь придумать, как избежать смерти. Он так часто выскальзывал у нее из-под носа, что это уже вошло в привычку. Но как ускользнуть от катаклизма во всем мире?

— Мне нужна твоя помощь, — продолжил Эдвард. — Точнее, нам всем нужна твоя помощь. Ты единственный известный мне человек, способный проникнуть в Вечный Город незамеченным. Благодаря особому дару, которым наделила тебя Мария.

— Я давно не использовал его, — Артур машинально потёр шрам на предплечье — след от экспериментов Марии. — Да и с чего ты взял, что я захочу помогать? Ты представляешь, что сделают со мной, если я вернусь туда без разрешения?

— Представляю, — кивнул Эдвард. — Но сравни это с тем, что произойдёт, если они перезапишут мир. Ты думаешь, тебя пригласят туда? Постелют ковровую дорожку?

Артур не хотел отвечать. Даже Марии, которая ценила каждую душу, он был не столь важен, что уж говорить о Совете Вечного Города.

— Ты умрёшь вместе со всеми, если мы не остановим процесс, — Эдвард подался вперёд. — Или… у тебя есть возможность пережить перезапись, укрывшись в Вечном Городе. Пусть даже тайно.

Эдвард видел, как колеблется Артур. Страх боролся с инстинктом самосохранения, гордость с благоразумием.

— Если я соглашусь, — наконец произнёс он, — это не значит, что я простил тебя. Или её.

— Твои чувства — последнее, что меня волнует сейчас, — сухо ответил Эдвард.

Артур долго молчал, а затем кивнул.

— Только чтобы выжить. И освободиться от долга перед тобой.

— Разумеется.

Мужчина встал, подошёл к Эдварду и положил руку ему на плечо. Пространство вокруг них задрожало, пошло волнами, а затем схлопнулось с негромким хлопком. Комната опустела.

* * *

Резиденция