Немезида ночного ангела - Брент Уикс

И втягивает в легкие кровь. Любой пловец расскажет вам, что происходит с ней дальше.

Она заходится громким кашлем, давится, и из ее рта вылетает облако кровавых брызг. Брызг, которые пролетают мимо Ви – опытной убийцы, предвидевшей это и уже отступившей назад.

Выругавшись, Ви с каменным лицом делает плавный выпад и в следующий же миг вонзает меч точно за ключицу Исмаены, так глубоко, что протыкает ей сердце. Резко, профессионально провернув клинок, она вытаскивает его и снова отскакивает, уворачиваясь от очередного возможного фонтана крови. Исмаена обмякает.

Ви со злостью бросает мне клинок.

– Сделай хоть что-нибудь полезное, – резко говорит она, указывая на двух раненых солдат, которые еще шевелятся на моей стороне комнаты. – Если кто-то узнает, что я тебе помогла, мое прикрытие мне не поможет.

Я первым делом закрываю люк, а она тем временем колет мечом трупы, лежащие на ее стороне комнаты, и проворачивает клинок в их уже не бьющихся сердцах. Мне везет меньше.

Дважды я вижу, как солдаты распахивают глаза, и дважды я ухожу прежде, чем жизнь в них успевает погаснуть. Я двигаюсь быстро, но недостаточно быстро, и все равно успеваю многое Увидеть в тех глазах.

Ви бегло оглядывает комнату и внимательно смотрит на свое платье. В нем – в белом платье – она убила четверых мужчин и сестру Часовни, но на него не попало ни капли крови. Бормоча ругательства, Ви замечает, что у нее под мышкой разошелся шов.

Она останавливается у двери, поворачивается ко мне.

– Ты ведь понимаешь, что если не будешь слушаться моих указаний, то все станет только хуже, да?

Я прислоняю опущенную голову Исмаены к стене. Полные губы, которыми я еще несколько минут назад так наслаждался, залиты кровью, красная струйка сбегает по ее подбородку на декольте. Я закрываю ее невидящие глаза.

– Куда уж хуже.

Глава 68

Тысяча порезов

– Почему они все так усложняют? – спросила Виридиана.

– Тем, что вдруг отвлекаются от темы? – спросила сестра Ариэль, перестав скрипеть пером на середине слова.

– Чего?

– Прости. Продолжай. Что они усложняют и кто эти «они»?

– Сестры. Трудно сохранять им верность.

Сестра Ариэль отложила перо. Подняла палец, призывая к молчанию, встала и взяла свою шаль. Затем повела Ви через потайную каморку к выходу, который находился за углом от главного входа в библиотеку и потому был скрыт от глаз стражниц.

Вскоре они уже стояли на пустом балконе и купались в лучах утреннего солнца, которое только что вышло из-за гор и озарило туманную дымку, поднимавшуюся от озера.

Перед этим Ви была готова рассказать сестре Ариэль обо всем, но за несколько минут передышки успела собраться с мыслями. Хотя Ариэль тепло к ней относилась – по крайней мере, так казалось по ее поступкам, – Часовня была всей ее жизнью. Если бы Ви созналась в том, что она убила другую сестру, Ариэль, скорее всего, сразу же доложила бы об этом наверх.

Получалось, что Ви нужно было придумать другую причину, почему ей так сложно сохранять верность; причину, в которой не звучали бы слова: «Потому что одна из сестер пыталась убить Кайлара прямо у меня на глазах».

– Итак. – Сестра Ариэль прервала молчание и закуталась в шаль. – Рассказывай.

– Когда я только приехала сюда, все казалось таким потрясающим, – сказала Виридиана. – Мы учились, и учили, и вместе проливали пот на тренировках, и делились новыми, только что открытыми техниками, или старыми, которые открыли заново. Было так здорово оказаться в одной команде с женщинами, которые не пожалели бы отдать за меня свои жизни и которые знали, что я поступлю ради них так же. Наверное, я думала, что такие же узы должны связывать и всю остальную Часовню. Что мы все и правда сестры, понимаете?

– Но после битвы в Черном Кургане все изменилось? – спросила Ариэль.

Ви кивнула. Когда они вернулись, и сестра Ариэль пропала, углубившись в свои исследования, все остальное как будто развалилось.

– Помнишь, о чем ты попросила, когда пришла с войны героиней? – спросила сестра Ариэль.

– Да не была я никакой героиней…

– Это неважно. О чем ты попросила?

– Я попросила, чтобы мне разрешили остаться в отряде.

– В отряде боевых чародеек, создав который, мы полностью нарушили Алитэрские соглашения. Но я говорила не об этом. Ты потребовала, чтобы Часовня оставила в покое Кайлара. Председательница согласилась и ясно дала понять, что этой просьбой ты полностью израсходовала все то хорошее отношение, которое успела завоевать. Для большинства из нас ты была почти что чужачкой, которая с порога потребовала Часовню сдерживать свои силы… причем в отношении человека, которого почти все считали опасным; человека, который нас унизил. Ты ведь понимаешь, что этим нажила себе врагов, Виридиана?

– Но он же не просто «какой-то человек». Это Кайлар, и после того, что он сделал в Черном Кургане, он заслуживал от нас благодарности, а не…

– Это неважно. И чего ты хотела тогда добиться, тоже неважно. Значение имеет лишь то, как твои соперники и враги могли этим воспользоваться.

– Неужели поэтому все стало так трудно? – Утро как будто насмехалось над Ви своей красотой.

– Виридиана, тебе нужно кое-что понять. Ты возникла из ниоткуда. Пришла к нам практически готовой боевой чародейкой, что сначала виделось страшной проблемой, но затем, когда над нами нависла халидорская угроза, оказалось идеальным решением. Так ты вмиг обрела колоссальный вес. Молодая героиня войны, невероятно талантливая, незнакомая с нашими нормами и традициями, любимая и уважаемая среди низов и Рабынь, да еще и красавица. В Часовне есть несколько дюжин старожилов, которые десятилетиями трудились и ждали своей очереди, чтобы дорваться до власти. Для них ты свалилась с неба и пролезла вперед всех. Так неужели тебя правда удивляет, что в твою спину тут же вонзились кинжалы?

– Я думала, что здесь все будет не так, как в трущобах и Са'каге. Я просто хотела, чтобы меня оставили в покое, дали учиться и тренироваться бок о бок с моими друзьями. А вместо этого…

– Дай угадаю. Сначала у них нашлась какая-нибудь замечательная причина, чтобы переместить тебя и твоих воительниц на другую площадку для тренировок, далекую и не такую удобную, как старая. Из-за этого некоторые не смогли совмещать ваши занятия с лекциями, или практикой, или работой. Затем твоих главных помощниц поманили завидными должностями, ради которых им пришлось уехать далеко-далеко или которые отнимали столько времени, что они не могли и дальше упражняться с тобой. Затем ваша провизия стала хуже или