Фантастика 20254-131 - Константин Викторович Плешаков

— Да, — спокойно говорит он, — здесь следы троих. Вчерашние. Двое из них — ушли. Топтались с краю, ждали. И ушли потом.

— Э… В смысле — двое ушли? А третий?

Мы с эльфом как раз добрались до самого плотного ковра тяги — груд черных ягод посреди жухлой желтой травы. Мотя орудует грабельками медленно, плавно и тоже будто пытается что-то вычислить, осознать.

Вместо ответа — вытягивает руку вперед, точным движением ведет грабли, и под ковром тяги обнаруживается край черного полиэтилена. Плотного, чистого — недавно оставили здесь. Расстелили, как моя бабушка поверх грядок стелила.

Зачем?

Мотя точно впал в транс — только не умиротворенный. Бэд трип. Лицо отстраненное, жесткое, складки вдруг очертились. Глядит куда-то в пустоту.

— Тропа привела сюда, — говорит он. — Мы должны увидеть.

И мягко, уверенно, слитным движением отбрасывает лежащий на земле покров. Сразу весь.

Соль и Клара чуют неладное — поворачиваются в нашу сторону.

Под полиэтиленом — яма. Неглубокая — где-то на штык. В длину — метра полтора. Она выстлана тем же черным полиэтиленом изнутри и по края залита бурой от крови водой.

…В яме лежит тело снага. Мужчина, лет тридцати — сорока. Кажется, абсолютно голый. Он смотрит невидящим взглядом в небо. То, что я считал круглой кочкой — это была его голова, запрокинутая на край.

Его вены вскрыты. На правом бортике ямы аккуратно уложен нож — обычный кухонный нож — тоже в бурых пятнах.

От Соль и Клары доносятся сдавленные звуки; вонь, пошедшая от воды, ударяет в ноздри. К горлу подкатывает.

— Carnel tyen i men. Nai i melthir ú-dollien ar núred[*], — звенящим голосом произносит Мотя.

— Уходим! — грозно и хрипло приказывает кхазадка, одним рывком затягивая рюкзак и забрасывая на плечо. — Андрей, тащи его!

Земля приходит в движение.

«Уо-ооо!.. Ву-у-уу!..» — в десятке мест сразу распахиваются чертовы каверны. Стремительно, как бывает только на перемотке — и в Хтони — обрушиваются сумерки.

«Его» — это явно не труп. Тянусь схватить щуплого эльфа за шкирку… нет. Наталкиваюсь на яростный, все понимающий взгляд. Мотя — здесь.

— Vennas! — говорит эльф, вскакивая. — Уходим!

И сам тащит меня в сторону от жуткой могилы, выстланной полиэтиленом. В россыпях черной тяги по черной глади.

Мы бежим прочь, и я вижу через плечо, что тело, как в саван, обернутое в полиэтилен, проваливается куда-то вниз — в глубины болота, откуда звучат эти вопли, откуда растут деревья с глазами. И капли тяги потоком сыплются в зев могилы, будто черные блестящие камни.

— Не отставать! Не оглядываться! — рычит Клара, и я бегу, как на полосе препятствий.

Позади стонет Хтонь.

* * *

Мы вырвались. Это стало понятно… не сразу. Но все-таки вопли из-под земли мало-помалу стали звучать не прямо по курсу, а больше сбоку, а потом и вовсе остались у нас за спиной. И стихли.

— Плешивый лес, — бросила Клара, впервые за десять минут сбавив темп. — Тут… хотя бы место знакомое.

Лес был бы самым обычным, кабы не парочка обстоятельств. Во-первых, деревья все без листвы. Даже елки — и те без иголок, это особенно жутко. Во-вторых, ни травы, ни подлеска — ничего этого тоже нет. Просто плотно сбитая почва. Деревья в нее словно воткнуты, а не выросли. В одном месте проходим мимо поваленного ствола — ну точно, в земле просто дырка, будто столб вытащили.

Понимаю, что не надо так делать, но все же не удержался — толкнул какой-то обрубок с обломанными сучьями, когда мимо шли. Повалится или нет?

Дерево устояло, даже не покачнулось. Вот только ствол оказался мягким, точно из пластилина сделанным. Ладонь отпечатывается на нем целиком, и отпечаток немедленно начинает заполняться какой-то вязкой, красноватой субстанцией — да еще ровненько так.

Матюкаюсь, вытираю руку о джинсы, больше не экспериментирую.

Тем временем Соль тихонько — чтобы Клара не наругалась — терзает Мотю вопросами:

— Это вообще что было⁈

— Ритуал, — отвечает эльф.

— А похоже, будто кто-то от трупа хотел избавиться…

— Нет. Тот снага сам себе взрезал вены.

— Зачем⁈

— Я не знаю. И эфирных следов не осталось.

— Да нет, я не про то… Зачем разумному вообще делать такое с собой… здесь⁈ Добровольно?..

Неожиданно откликается Клара:

— Мало ли зачем! Может, семейный долг отрабатывал. Бывают безвыходные ситуации, не нам судить.

— Обеспечить будущее потомства ценой собственной жизни… — тихо говорит Соль, словно повторяя заученные чужие слова. — Не стоит ставить снага-хай перед таким искушением.

— Так, народ! — Клара останавливается, оборачивается к нам: — Тут уже можно поговорить. Вот это все, что мы видели… это должно тут и остаться, поняли?.. Никому ни словечка! Ни полсловечка! Клап штих!

Что-то мне в этом требовании не нравится:

— Но ведь… разумный погиб. Надо… ну, в милицию заявить. Что нашли труп. Хоть и в Хтони.

— Заявить — чтобы что⁈ — шипит кхазадка. — Это натуральное дерьмо, понял? Лучшее, что мы можем сделать — держаться подальше. Формально — самоубийство, а не убийство — раз. Тела нет, улик нет, само место под землю провалилось! — два. Милиция начнет задавать вопросы — три. И не только милиция — это четыре. Короче! Мой вам приказ как старшей группы. Рот на замке! Все поняли⁈

Мотя отстраненно кивает, Соль, хмыкнув, тоже. Даже если не согласна, спорить не стала. Я, пожав плечами, соглашаюсь тоже. Ладно.

— Пошли, — буркает Клара. — Мотя?

— Угу, — отзывается эльф, который то изучает карту, то начинает прислушиваться к местным «вибрациям». — Вроде и дальше все чисто.

Идем.

Вскоре Плешивый лес расступается, мы попадаем на этакую опушку, открытое место. Тропа утоптана — и хотя об этом прямо не говорят, кажется, выход из очага близко.

Вот только… Ага. «Чисто», — говорил Мотя. И вправду чисто — ни глазастых деревьев, ни грибов со скелетами здесь нету. Зато есть другое. Еще одна группа сталкеров!

И едва мы появляемся из зарослей, нас замечают.

Клара с досадой сплевывает:

— Что за непруха…

Группа сильно многочисленней нашей: два, три… восемь… пятнадцать человек. Вооружены. Взглядом выхватываю не только рукоятки всяких дубинок и прочего убойного инвентаря, но и приклады ружей… нет — обрезов.