Фантастика 2025-196 - Кирилл Станиславович Бенедиктов

мнения, и это подкупало. В конце концов, он вернулся с Маскараута. Не погиб и не переметнулся. Да и одному, без возможности превратиться, деваться ему было действительно некуда. А толку в прочистке трубы эксплодера от эзера было чуть меньше, чем от бранианской кошки.

— Ладно, лети. Сырок, вперёд, вперёд! Только быстрее!

Они потеряли уйму времени. Солнце уже перевалило зенит и ныряло из тучи в тучу, а метеоспруты ласкали вершины Тылтырдыма. Нахель выглянул из кротафалка. По землистому лицу ещё блуждали страдание и усталость, плотно сжатые губы не размыкались, грудь вздымалась прерывисто, но… но он сам поднялся на ноги. Кайнорт отвернулся и улыбнулся, чтобы никто не видел.

Крылья остекленели, и Бритц потряс ими, разбивая и сбрасывая ледяную корочку с витражей. Он как следует раздышался перед полётом и подхватил Сырка на руки. На морозе изо рта вырывались тучи пара, как из дым-машины. Шестиметровые в размахе, крылья легко подняли тело человека. А двуногий песец весил немного, половину его объёма занимал мех. Обычно Кайнорт любил летать не превращаясь, но на Зимаре холод сковывал его, будто проволокой. Он летел лишь на топливе спонтанной идеи. Когда Деус изложила такой гладкий, такой грандиозный план, он был готов сквозь снег провалиться. Шестерёнки в голове ломали зубцы. В отличие от него, Деус всё планировала целиком, загодя, через парадный вход. А Кайнорт считал, что из задницы легче выбраться через неё же. Он тоже любил порядок, но и с хаосом был на «ты». Сперва он надеялся, что старые баллоны эксплодера пусты, но ошибся. Аваланчер, песцовая кодла вдали, Сырок и каньон у озера вертелись в мыслях беспорядочным смерчем и приводили в уныние.

Ему не хотелось убивать Деус. Но он был готов. Если бы Кайнорт вздумал быть честным до конца, он признал бы, что почти никогда и никого не хотел убивать. Но готов был — всегда. Между ним и императором Эммерхейсом была узкая, но бездонная пропасть: император верил, что можно спасти всех. Кайнорт не верил. Потому или поэтому — но у него не получалось. Повезло, что труба эксплодера забилась. Деус, то есть, повезло.

Шишка снега над дулом аваланчера сверкала холодными искорками. Сырок спрыгнул с рук и обежал вокруг Бритца. Кайнорт опустился на колено:

— Видишь стаю песцов? — спросил он строго и доверительно, приподнимая серебристую морду за подбородок к своему лицу. — Ты умница, Сырок. Гони эту дикую шушваль прочь от каньона. Я тебе помогу.

Сырок облизнулся. Взметнул снег и умчался вперёд. Кайнорт удерживал себя крыльями, чтобы не проваливаться по пояс. При помощи лыскаря он избавил аваланчер от снега. Вышло не сразу, и к последней попытке эзер изрядно взмок. Потом он дождался, когда кодла песцов окажется на самом краю каньона Дарбагылай, и пальнул из аваланчера в самую гущу зверей. Те передумали спускаться к озеру и завертелись на месте. Сырку оставалось только не дать испуганным песцам попрятаться в каньон.

— Это ты? — затрещал обеспокоенный голос Деус в комме. — Ты куда палишь, бестолочь, воланер ещё не появился!

— Пристреливаюсь. Не говори под руку.

— Смотри там, целься в склон точно над местом, где они сядут. Мы почти закончили. Завалим их на миллион лет по самую маковку.

Издалека трижды донёсся вой, перешедший в тявканье. Бритц подкрутил мультивизор и опять не сдержал улыбки: Сырок, подав сигнал о приближении Йолы, припустил с горы на хвосте, как на салазках. Воланер с блестящим пузом перевалил кряж. Бритц поднажал, наваливаясь на правила и рычаги для наводки аваланчера. Откинул капюшон и прицелился в брюхо воланера. Глаза стекленели на морозе, но Кайнорт не моргал. Не дышал. Замедлял пульс и метился между ударами сердца. Как только воланер снизился и выправил курс вдоль каньона Дарбагылай, Кайнорт выстрелил.

— Бритц, мать твою бугли валяли, ты что натворил, идиота полкуска⁈

— Прости, я промазал, — хрипло бросил он.

Он жалел, что не потрудился изобразить досаду. Но сознавал, что против Деус ему всё равно не удастся вечно играть на равных. И что промашка рано или поздно случится. Он достал глоустер, который стянул у Нахеля, переключил на альтернативный режим стрельбы и заправил в магазин снаряд с «кротовой пылью». Тоже краденый. Воланер грохнулся на пузо, его несло на чёрное озеро. Ничто не могло удержать такую махину на обледенелом жёлобе каньона. Кроме… Кайнорт припомнил забавную перквизиторскую байку о «кротовой пыли». Вообще-то её запретила Межзвёздная конвенция. Попав в тело, капсула рассыпала гравитонный порох, и человека засасывало к центру самого себя, схлопывало с силой микроскопической чёрной дыры. Зрелище было то ещё. Одна парочка весело проводила время, а за пазухой у парня была капсула «кротовой пыли». Без оболочки заряда, без защитного футляра: с чёрного рынка, где торговали дефектными штучками для нелегальных боёв шиборгов. Парочка любилась чересчур энергично… Полиция обнаружила останки эдакого кальмара-химеры, из чресл которого в беспорядке, тошнотворным букетом, торчали руки-ноги, затылки и полуголые задницы. Конечно, они не инкарнировали. А снаряд из личного арсенала Нахеля был втрое больше обычного десантного. Кайнорт прицелился в каньон выше того места, где упал воланер. Деус сбила его опять:

— Твоё счастье, что мы прочистили эксплодер! Где воланер, ты видишь его?

Бритц выстрелил, прежде чем ответить:

— Он там, где должен быть.

— Прекрасно. Взлетай повыше, мы готовы!

Деус и Зеппе запустили эксплодеры. Какие-то не сработали: тоже забитые снегом или с пустыми баллонами, но через два на третий — ударили в склон с такой силой, что кряж загудел. Лавины повалили, обгоняя сами себя.

А подбитый воланер катился на чёрный лёд.

«Кротовая пыль» угодила в центр каньона и рассыпалась на большой валун. Над ним тотчас взвилась воронка из снега, льда, мусора и мелких камушков. Засосало несколько заблудших песцов и оторвало щупальце метеоспрута.

На кончик носа Кайнорту легла снежинка.

* * *

Экраны завалили снежные покрывала, воланер скользил на боку.

— Швартовы гравитации! — скомандовал Йола. — Ка-Пча!

Воланер вынырнул из вьюги и, подскочив на валуне, загрохотал по жёлобу каньона быстрее. Его несло и несло, как чугунную ванну по лестнице. Я зажмурилась. Смотреть, как с чудовищной скоростью приближался берег, было невыносимо страшно. Гравимали не успевали за сменой скольжения и толчков, и нас то ухало на пол, то подбрасывало к центру корабля. Ка-Пча старался так, что пропотел до самой куртки. Показалось, что мы притормаживаем. Потом показалось, что несёмся быстрее. Потом я получила пинок в лицо.

— Швар-р-ртовы не спр-р-равляются! — кричал Еклер.