Фантастика 2025-167 - Алекс Войтенко

Она пытается заглушить ее, охотясь на людей, упиваясь их жизнями. Страшное чудовище, в котором нужно видеть только опасного врага, а не бывшего брата. Его нужно убить ради него самого».

Волк прыгнул.

Сейчас Игорь убьет его и исчезнет в чаще, чтобы продолжить охоту на людей, но теперь без списка. Теперь...

Рука Северина, до сих пор державшая отцовского ножа, подалась вперед, сама, без приказа, как тренировалась делать тысячи раз. Он смотрел, серебристой рыбиной лезвие срывается в полет и ныряет острием хищнику между грудью.

Передние лапы ударили Северина в плечи, повалили на землю. Он забился спиной, схватил волка за шею и сжал ее. Волк несколько раз яростно дернулся и ослабленные пленом руки соскочили. Волк замер с разинутой пастью. На лицо упала теплая слюна. Вот и все, подумал Северин.

Взгляд встретился с багровыми глазами. Глаза моргнули.

Северин почувствовал, что на него струится кровь из-под серебряного ножа. Тяжелое тело волка размякло и безвольно свалилось набок.

Горячая кровь.

- Отец! — закричал Северин, встав на колени.

Волчье тело пошло волнами, налилось новой формой, с хрустом выросло. Мех треснул, конечности стремительно превратились в человеческие. Кожу покрывали многочисленные раны.

Игорь проглотил воздух, словно после глубокого ныряния, и открыл глаза. Собственные глаза.

О чем думает человек в последние секунды? Боится? Сожалеет? Молится? Вспоминает лучшие мгновения? Подводит итоги? Влечет надежду? Пытается отвлечь неотвратимое?

Секунды, которых раньше не замечал, превращаются в драгоценное сокровище. Смерть, казавшаяся призрачной на далеком горизонте, вдруг стоит перед тобой.

Наряду с ней забывается неважное и четкими очертаниями предстает главное. Остаются последние слова, которые нужно произнести, слова, ставшие самым главным итогом, к чему, наконец, свелась твоя жизнь.

Отец посмотрел на Северина, попытался поднять руку к ножу в груди, но едва шевельнулась и бессильно упала на траву.

– Ольга, – прохрипел Игорь.

Вместе с именем изо рта пролилась кровь, потекла по щекам, заблестела на бороде. Игорь задышал быстро, будто ему не хватало воздуха. Пальцы рук судорожно скребли землю.

Северин стоял на коленях, забыв все волшебство крови, которым его обучали. Он бессильно плакал, растирая слезы по лицу, и говорил быстро:

— Отец... Не умирайте... Я здесь...

Он извинялся за все свои вины. Обещал стать лучше. Клялся никогда не разочаровывать. Просил не покидать его и пытался докричаться до отца.

Игорь не слыхал.

В последние мгновения жизнь старший Черновок не смотрел на сына. Его глаза видели женщину, со смертью которой он так и не смирился.

– Оля-а-а, – прохрипел Игорь.

И выпустил последнее дыхание.

* * *

Всюду роилась тьма. Багровые глаза сверкали призрачными фонарями. Стол стоял пустой, на темных досках сменялись причудливые знаки.

– Пришел так скоро? – спросил Гаад.

– Я не собирался приходить, – начал было Северин и замолчал. Как его сюда занесло?

- Но пришел, - развел руками хозяин.

— Я... я не знаю, как я очутился здесь.

Несколько секунд Гаад изучал его. Взгляд багровых глаз пронизывал насквозь. Вдруг Гаад рассмеялся. В унисон со смехом разразился гром. От неожиданности Северин вздрогнул.

– Зато я знаю.

Гаад зааплодировал, и от каждого аплодисмента его ладонь тьму разрезала сияющая змейка громовицы.

— Поздравляю, мужественный характерник, — заговорил Гаад, глаза его светились ярче. — Тиран сброшен. Ты доказал, что лучше его. Это естественный ход вещей: молодые убивают стариков, свежая кровь меняет...

- Постой! – перебил Северин. – О чем ты говоришь?

Он схватился ладонями за виски, замотал головой. Какого черта он попал в Потусторонний мир? Зачем он здесь?

– Славный победитель зверя, – продолжал Гаад. — Смотри только, чтобы это не расстроило в тебе собственного Зверя...

Его глаза, колдовские рубины, наполнялись сиянием.

– Победил ожесточенного врага! Достойное достижение. Сама его тень заставляла тебя дрожать, одни воспоминания возмущали сердце... Тот, кого ты ненавидел и вместе с тем боялся так сильно, что не осмеливался этого понять.

Ты рад? Признайся.

- Я...

— Люди жалкие, но в то же время сильные. Ваша кровь такая странная и животворная, — глаза Гаада ослепляли багрянцем. — Радуйся, Северин! Отныне ужас позади. Теперь никто и никогда не заставит тебя чувствовать себя маленьким бездарем... А если попробует, ты теперь знаешь, что делать, не так ли?

- Заткнись! — крикнул Северин, прикрывая уши.

Гаад расхохотался вторично, его глаза погасли и с хрустом разлетелись вдребезги. Лицо растеклось, черты расплылись, заструились, закружились и превратились в Лину.

Он снова стоял у дома Соломии. Лина была расстроена: под ведьмиными глазами залегли темные круги, кожа была болезненно-бледной, волосы взлохмачены.

Девушка смерила Северина безразличным взглядом.

– Снова притолкался, – она покачала головой. — Как ты ничтожна! Неужели нет крошки чувства собственного достоинства?

– Я не собирался приходить! – запротестовал Северин.

– Ладно себе глаза выколоть, чтобы тебя не видеть, – устало произнесла Лина. — А может, ты меня просто убьешь, как убил отца?

В ее руке сверкнул нож с серебряным лезвием.

– Это так просто! Одно движение, и человека, причинившего боль, не стало. Боли не стало. Очень просто. Ответ на все вопросы! Возьми, Северин.

Она протянула ему нож, но юноша отшатнулся.

– Нет!

– Тюхтий, – презрительно бросила Лина.

Но воткнула лезвие себе в грудь.

Северин оцепенел, наблюдая, как на льне расцветает кровавое пятно. Лина тихо вскрикнула, пошатнулась и с улыбкой упала к его ногам.

– Теперь никто не сделает тебе больно, Северин, – прошептала она, поглаживая рукоять ножа. – Будь счастлив! Северино...

– Лина! – он бросился к ней.

- Северин...

Ведьма растаяла. Захар осторожно тряс его за плечо.

- Просыпайся, казаче. Все собрались... Пора начинать. Северин вскочил на ноги, быстро протер глаза.

Он не отдыхал на протяжении последних двух суток и заснул стоя, прислонившись к стволу маминого дуба.

Это был только сон... Но могила, чья черная глотка зияла рядом с деревом, была настоящей.

— Прости меня, мама, — прошептал Северин и провел пальцами по коре. Это прикосновение успокоило его.

На похороны собралось двенадцать характерников, чьих имен он не знал, — должно быть, из шалаша назначенцев. Среди присутствующих ему были известны только Захар и Иван Чорновок. Рыцари, все с дороги, замерли вокруг стоящего рядом могилы стола.

На столе лежало тело, завернутое в красную китайку, и несколько личных вещей покойного.

Иван Черновков перекинулся взглядом с Захаром. Характерник едва кивнул. Иван сказал негромко:

– Начинаем.

Он и еще три характерника осторожно подняли и положили тело к могиле. Не