Сингулярность Смерти - Vinnipukhovich

«Они не совершили никакого преступления», — сказал он. — «Они просто хотят жить своей жизнью. Мы не имеем права им мешать».

Комиссар Вебер был в ярости. Он угрожал Вернеру, обвинял его в предательстве, в неподчинении.

«Ты пожалеешь об этом», — сказал он. — «Ты заплатишь за свою непокорность».

Вернер знал, что нажил себе врага. Но он не мог поступить иначе. Он не мог предать свои убеждения.

Комиссар Вебер отстранил Вернера от дела и отправил в город-призрак спецотряд, чтобы насильно вернуть Отшельников в Новую Матрицу.

Вернер почувствовал вину. Он понимал, что его действия привели к трагедии. Он не смог защитить Отшельников, не смог предотвратить насилие.

Он отправился в город-призрак, чтобы попытаться остановить спецотряд.

Он опоздал.

Спецотряд уже прибыл.

Началась битва.

Отшельники сопротивлялись, но они были безоружны и не подготовлены. Их убивали, арестовывали, калечили.

Вернер пытался остановить кровопролитие, но его никто не слушал. Он был один против всех.

Он увидел, как убили Иеремию, как арестовали Еву, как разрушили их хижины, как сожгли их поля.

Он почувствовал себя бессильным, беспомощным, ненужным.

Он понял, что он — лишь пешка в чьей-то игре.

Он понял, что мир несправедлив, жесток и безжалостен.

Он понял, что надежды нет.

Он был раздавлен.

Он вернулся в свой офис, чувствуя себя опустошенным.

Лилия ждала его.

Она увидела его состояние и подошла к нему.

“Что случилось?” — спросила она.

Вернер рассказал ей все.

Лилия слушала молча, с сочувствием в глазах.

«Это не твоя вина», — сказала она. — «Ты сделал всё, что мог».

«Я ничего не смог сделать», — ответил Вернер. — «Я не смог их спасти».

“Ты пытался”, — сказала Лилия, — “И это главное”.

Она обняла его.

Вернер почувствовал тепло.

Тепло надежды.

Он понял, что не все потеряно.

Он понял, что не одинок.

Он понял, что должен продолжать бороться.

Не ради справедливости.

Не ради правды.

А ради тех, кто в него верит.

Ради Лилии.

Он поднял голову.

“Мы должны что-то сделать”, — сказал он.

“Что?” — спросила Лилия.

«Я не знаю», — ответил Вернер, — «Но мы что-нибудь придумаем».

Он посмотрел в окно.

За окном сиял неоновый город.

Мир ждал.

И он был готов ответить.

Первым делом нужно выяснить, что именно комиссар Вебер ищет в заброшенном городе-призраке. И что заставило его пойти на такие жестокие меры против «Цифровых отшельников». Что-то было скрыто, и это «что-то» пахло ложью, опасностью и грядущими переменами.

Июнь: “Тень в Зеркале”.

Дело «Цифровых отшельников» оставило неизгладимый след в душе Александра Вернера, или, как он теперь часто думал, Глитча. Он чувствовал себя осколком разбитого зеркала, отражающим искажённые образы, чья реальность рассыпалась на мелкие фрагменты. Вера в справедливость пошатнулась, идеализм раскололся. Ирония судьбы заключалась в том, что, борясь с иллюзиями, он всё глубже погружался в собственные сомнения.

До этого момента он воспринимал себя как инструмент, выполняющий заданную функцию. Детектив — это роль, маска, которую он носил, чтобы поддерживать порядок в Новой Матрице. Его прошлое, его истинная сущность оставались туманной загадкой. Но теперь, когда он увидел жестокость системы, стал свидетелем предательства и разочарования, эта маска начала трескаться, обнажая его истинное лицо.

Страх, ранее подавляемый чувством долга, вырывался наружу. Боязнь оказаться в одиночестве, беспомощным перед лицом всесильных сил, разрасталась, словно раковая опухоль. Он осознал, что его идеалы — лишь иллюзия, что добро и зло — относительные понятия, что даже в мире цифровых технологий нет места абсолютной правде.

Гнев. Он кипел в его венах. Гнев на комиссара Вебера, на систему, на самого себя. Он чувствовал себя обманутым, использованным, преданным. Ярость подталкивала его к действию, но он знал, что импульсивность — его самая большая слабость.

«Свобода воли — это иллюзия», — повторял он себе, вспоминая слова Иеремии. Но теперь он задавался вопросом: если всё предопределено, если мы всего лишь марионетки, почему так больно, так тяжело?

Он начал сомневаться в своих способностях. Неужели он был так слеп, что не заметил заговора раньше? Неужели он был так наивен, что поверил в добродетель? Он начал сомневаться в своих коллегах, в своих стажёрах, даже в Лилии, которая стала для него единственным лучом света во тьме.

Бессонница. Он проводил ночи напролёт, анализируя данные, просматривая записи, пытаясь найти ответы на вопросы, которые мучили его. Ему снились кошмары. Сны о разрушенном городе, о мёртвых глазах Отшельников, о предательском лице комиссара Вебера.

Ирония в том, что, пытаясь раскрыть правду, он всё больше запутывался в паутине лжи. Он начал видеть заговоры повсюду, подозревать всех, даже своих близких.

«Мы все — заключённые», — говорил он себе. — «Заключённые в своих телах, в своих разумах, в своих обстоятельствах. Мы ограничены, связаны, контролируемы».

Но он отказывался сдаваться. Он знал, что, несмотря на все страдания, все разочарования, он должен продолжать бороться. Не потому, что он верил в победу. А потому, что это был его единственный способ сохранить человечность.

В философском плане его мышление претерпело радикальные изменения. Раньше он верил в рациональность, логику, науку. Теперь он стал сомневаться во всем. Он читал труды экзистенциалистов, гедонистов, нигилистов. Он пытался найти смысл жизни в мире, где нет ни Бога, ни морали, ни истины.

Он понимал, что он — лишь частица бесконечной вселенной, что его существование — лишь мгновение. Но он отказывался смириться с этой мыслью. Он хотел оставить свой след, сделать что-то хорошее, что-то важное.

Он начал задаваться вопросом о природе реальности. Что есть сон, а что — явь? Что есть сознание, а что — материя? Он читал о квантовой физике, о теории струн, о мультивселенных. Он понял, что реальность гораздо сложнее, чем он думал.

Он больше не видел мир чёрно-белым. Он начал видеть все оттенки серого. Он понимал, что добро и зло — это не противоположности, а части одного целого.

С точки зрения психологии, у него развился ярко выраженный синдром посттравматического стрессового расстройства (ПТСР). Он испытывал постоянную тревожность, панические атаки, перепады настроения. У него появились навязчивые мысли, навязчивые действия, нарушения сна.

Он пытался справиться со своими проблемами, но у него плохо получалось. Он обратился за помощью к психологу, но это не принесло облегчения. Он понимал, что ему нужна помощь. Но он боялся показаться слабым, боялся раскрыть свои слабости.

Именно в этот момент он осознал всю глубину своей зависимости от Лилии. Она была его опорой, поддержкой, его единственным другом. Он понимал, что, потеряв её, окончательно сломается.

Он смотрел на себя в