Собиратель воды - Игорь Зыгин

медленно повернул его. На секунду — самую долгую в его жизни — ничего не происходило. Затем стрелка дрогнула, потом начала медленно поворачиваться, указывая в сторону бурдюков с водой, висевших у входа в шатер.

Облегчение накрыло Назира волной. Работает! Сердце бешено колотилось, но внешне он сохранял спокойствие.

— Он реагирует на ближайшую воду, — объяснил Назир.

К этому моменту новости о предстоящем испытании распространились по лагерю. У входа в шатёр уже собралась небольшая толпа, а в проходе появился и сам Аш-Шариф, следивший за происходящим с тем выражением, которое можно было бы описать как "жадное ожидание неудачи".

Аш-Шариф рассмеялся. Короткий лающий смех, больше похожий на кашель.

— Великое достижение! — он театрально поклонился. — Твоя чудесная игрушка показывает на бурдюки. Мы все знаем, где они висят. Даже мой верблюд знает.

Со стороны входа в шатер раздались смешки. Там уже собралось несколько человек, привлеченных новостями о городском умельце и его странной работе. Они заглядывали внутрь с любопытством — и с ожиданием зрелища.

— Три дня, — злорадно объявил Аш-Шариф, обращаясь к зрителям. — Три дня он просидел над этой железкой, а она показывает на то, что и так все видят!

Назир ощутил, как холод проступает вдоль позвоночника. Крупинки пота выступили на лбу, хотя в шатре было прохладно. Самира смотрела на него с выражением, которое он не мог расшифровать — разочарование? Сожаление? Предвкушение его провала?

Он должен был предвидеть это, конечно. Компас в текущей настройке просто показывал на ближайший источник воды — бесполезная функция для тех, кто и так его видит. Для истинной ценности прибор должен был указывать на скрытые, дальние источники. Это требовало дополнительной настройки, которую Назир планировал сделать, но не успел из-за нехватки времени.

"Сейчас или никогда," — подумал он. Всё или ничего.

— Компас нуждается в калибровке, — сказал он, стараясь, чтобы голос звучал ровно. — Его нужно настроить на обнаружение более крупных скоплений воды, а не ближайших капель.

— Калибровка, — повторил Аш-Шариф, растягивая слово, как будто пробуя его на вкус. Горький, явно. — Еще один городской трюк. Еще одна отсрочка. Еще один…

— Дай ему закончить, — перебила Самира. Тихо. Без напряжения. Но Аш-Шариф замолчал мгновенно.

В шатре установилась тишина. Все взгляды были устремлены на Назира. Он чувствовал их ожидание, их суд, почти как физическое давление.

"Боги, если вы есть, сейчас самое время помочь", — мелькнула непрошеная мысль.

Сердце Назира колотилось так громко, что, казалось, все могли его слышать. Настройка компаса на более удаленные источники требовала точности, которую сложно обеспечить в полевых условиях. В храмах для этого использовались специальные инструменты, выверенные до миллиметра. А у него были только руки, устройство которых он собрал сам, и реальный шанс, что всё пойдет не так.

Он знал, что сейчас решается его судьба. Не только его положение в лагере — сама жизнь. В глазах Аш-Шарифа читалось обещание мучительной расправы, если компас не заработает как нужно. В выражении лиц остальных — смесь любопытства, скептицизма и, может быть, сочувствия. Но сочувствие не спасет его, если он сейчас потерпит неудачу.

"Сосредоточься, — приказал он себе. — Это просто ещё одна задача. Как и сотни других, которые ты решал".

Он взял небольшую отвертку, которую сделал из куска проволоки, и осторожно открыл заднюю панель компаса. Там, внутри, скрывался маленький регулировочный винт — деталь настолько крошечная, что для работы с ней требовалась исключительная точность. Слишком сильно закрутишь — и кристалл треснет. Слишком слабо — и стрелка будет дрожать, указывая в случайных направлениях.

"Я начинал калибровку со второго дня, — напомнил он себе. — Я уже почти довёл её до конца. Нужен только финальный штрих".

— Смотрите, он снова его разбирает, — прокомментировал кто-то из стоявших у входа. — Сейчас все детали рассыплются.

— Тишина, — скомандовала Самира, не повышая голоса. И снова наступила абсолютная тишина.

Назир ощутил, как его пальцы начинают дрожать. Плохо. Сейчас ему нужна твердая рука. Он глубоко вдохнул, пытаясь успокоить бешеное сердцебиение. Потом еще раз. И еще. Пока мир не сузился до одной точки — маленького винта между пальцами.

"Я ошибся в своих расчётах? — мысль кольнула его внезапной тревогой. — Может, кристалл слишком стар? Может, в этой части пустыни вообще нет глубинных источников?"

Сомнения и страх подтачивали его концентрацию. Он поймал себя на том, что сидит неподвижно, уставившись на винт, но не делая ничего.

"Ты теряешь концентрацию, — подумал он. — Собирай вещи и отправляйся чистить выгребные ямы".

Эта мысль, как ни странно, мобилизовала его. Он не вернётся к той жизни. Только не после того, как почувствовал себя снова инженером, снова человеком.

Он был Назиром из Аль-Мадира. Его прапрадед проектировал главный водопровод города. Дед модернизировал насосную систему. Отец усовершенствовал очистные установки. А теперь он, потомок поколений инженеров, сидит в шатре разбойников и пытается настроить старый компас, от которого зависит его жизнь.

"Парадокс, — подумал он с горькой усмешкой. — Кто бы мог представить такой поворот?"

С предельной осторожностью он повернул винт, чувствуя крошечное сопротивление. Четверть оборота. Пауза. Проверка.

Стрелка все еще указывала на бурдюки.

Еще одна восьмая оборота. Стрелка задрожала, но не сдвинулась.

Неужели его расчеты ошибочны? Он проработал три дня без сна, очищая и восстанавливая прибор. Вероятность ошибки была. Более чем реальная.

"Но что, если ошибки нет? — вдруг подумал он. — Что, если компас работает правильно, просто ближайший крупный источник совпадает с направлением на бурдюки?"

Назир почувствовал на себе взгляды. Они давили, как физический вес. Десятки глаз, ожидающих его провала. Жар подступил к шее, к щекам. В висках стучала кровь. Он помнил это ощущение — так же было перед Советом, когда он представлял свои расчёты о кристалле. Тогда он потерпел поражение.

Но не сейчас. Не снова.

"Глубокий вдох, — сказал он себе. — Еще глубже".

Еще одна восьмая оборота. Самая маленькая, самая точная регулировка, на которую он был способен в этих условиях.

Тишина в шатре казалась осязаемой. Даже Аш-Шариф молчал, наблюдая. Возможно, готовясь торжествовать. Возможно, уже планируя, какие "задания" поручить Назиру, когда тот провалится.

Внезапно стрелка дрогнула. Затем медленно, словно пробуждаясь от долгого сна, отвернулась от бурдюков. Она поколебалась, описала небольшой круг, и остановилась, указывая на восток. Свечение кристалла усилилось, голубой свет стал ярче, чище.

Сердце Назира замерло, а затем забилось с новой силой. Сработало!

— Что это значит? — спросила Самира, наклоняясь ближе.

— Теперь он настроен на крупные источники, — Назир говорил тихо, боясь спугнуть удачу. — Он больше не реагирует на бурдюки. Только на что-то покрупнее.

Внутри него разливалось тепло. Не просто облегчение — торжество. Он справился. Сделал то, что считалось невозможным