Призрачный отель - Василий Анатольевич Криптонов

— Церковь? — переспросила Лиза.

— Ну да, вон она. — Я махнул рукой.

Лиза уставилась на храм. И пробормотала:

— Не вижу. — Глаза её наполнились слезами. — Я ничего не вижу, пойми! Кругом какие-то размытые пятна, они даже не цветные… Я здесь будто вообще не должна находиться. Право, лево, вперёд, назад — это всё перестало существовать. Единственный, кого я вижу — ты. И идти могу лишь туда, куда ты меня ведёшь. Иначе сразу собьюсь с дороги.

— Да тут дороги-то — десять метров!

— Я не уверена, что побегу в нужную сторону. А даже если сумею добежать — не уверена, что церковь защитит меня так же, как защищает тебя.

Хм-м. Аргумент, да.

— Ну, значит, побежим вместе, — решил я. — Чем чёрт не шутит, вдруг проскочим. Попробуем сыграть на эффекте неожиданности.

— А если не успеем?

Я развёл руками:

— Не попробуем — не узнаем.

— Тебе что, даже не страшно? — Лиза изумленно посмотрела на меня.

— Ну тут видишь, какая штука. Бояться надо было до того, как я в это вписался. Сейчас бояться вроде бессмысленно.

Сложно было бы объяснить Лизе, что вчера мне было гораздо страшнее. Когда передо мной разверзлась уникальная возможность обогатить свой опыт чисткой бассейна. Удолбаться в ноль ради каких-то восьми тысяч, которые ещё попробуй получи потом. Вот это — страшно.

— Но ты ведь можешь оставить меня!

— Нет, — я покачал головой.

— Почему?

— Если честно, я не знаю, что можно ответить на такой вопрос. Меня не волки воспитывали, а люди… Всё! Временно отцепись от меня, нужно проверить одну теорию. Как только крикну: «Бегом!», тут же хватайся снова. Поняла?

Лиза закивала. Выпустила мою руку.

А я взялся за верёвки, свисающие с колоколов и принялся трезвонить.

Ну, что сказать. Если вы думаете, что музыка на танцполах — это громко, то просто нихрена не знаете о том, что такое громкость. Ощущение было — колокола зазвенели непосредственно у меня в башке.

Зато и на выродков подействовало. Брызнули в стороны от звонницы — как будто отогнало звуковой волной.

— Бегом! — крикнул я.

Перепрыгнул бревенчатое ограждение и рванул к церкви. В тот же миг у меня на плече повисла Лиза.

Тут всего-то десять метров! Ну!

Я добежал. Почти. Буквально шага до крыльца не хватило.

Выродки сбили меня с ног. Я перекатился, прикрывая собой Лизу, машинально выставил руки. Только в этот раз у меня в руках не было даже паршивой трости.

Они бросились на меня все четверо. В тело впились ледяные когтистые лапы.

«Так вот как это происходит», — мелькнуло в голове. В глазах начало темнеть.

И в ту же секунду откуда-то донеслось:

— Совсем страх потеряли, мрази!

Мужской голос. Незнакомый.

Что-то ослепительно вспыхнуло. На какое-то время я лишился зрения. Когда перед глазами перестали плясать цветные пятна, увидел следующую картину.

Четвёрку выродков теснили двое. Настоящие, живые люди из реального мира. Один — уже знакомый мне китаец в чёрном кимоно, второй — мужик лет тридцати. Из тех, кому для соблазнения противоположного пола можно даже рот не открывать, внешности достаточно.

Одет мужик был вроде обычно — белая рубашка, джинсы, — но выглядел так, будто переместился сюда из кино про гусаров. Красивые дамы, дуэльные пистолеты, шампанское рекой, и что там ещё положено. Где-нибудь поблизости топчется боевой конь, охраняет высокую шляпу с пером и мундир с эполетами.

Сложно сказать, отчего складывалось такое впечатление. Может, из-за того, что модная небритость на лице мужика напоминала бакенбарды. А может, из-за того, что в руке он держал саблю. Которой совершенно не стеснялся размахивать. Удары наносил уверенно и метко, белые сварочные искры из выродков так и сыпались.

А китаец орудовал палкой. Обычной палкой — длинной, метра в полтора. Держал её то одной рукой, то перехватывал двумя. Тело его при этом выписывало такие кульбиты, что куда там киношным боевикам.

— Так их, Вано! — крикнул китайцу «гусар».

А в следующий момент изловчился и рассёк выродка саблей от затылка донизу.

Я услышал дикий, потусторонний вой. С того места, где гусар бился с этой… субстанцией, чем бы она ни была, дохнуло холодом. Брусчатка там, где стоял рассеченный выродок, покрылась инеем.

— Вы об этом пожалеете! — прошелестел голос, в котором я узнал предводителя.

И выродки исчезли. Просто испарились, как не было. А «гусар» повернулся ко мне. Протянул руку.

— Хочешь жить — идём со мной, — произнёс он с металлическими нотками в голосе.

Я молча на него смотрел.

— Что? — заволновался «гусар». — Этот фильм же ещё не слишком давно вышел?

* * *

Пенсионер на скамейке аккуратно сложил газету в несколько раз и сунул её подмышку. Потом встал, сделал несколько шагов и наклонился. Поднялся он с тростью. Трижды настойчиво ударил ею по земле — так, будто стучался в дверь к человеку, который не хотел открывать.

Прошло несколько секунд, и от стены кирпичного дома, стоящего в первой линии вдоль дороги, отделились четыре фигуры в чёрных истерзанных рясах. Они подлетели к пенсионеру и остановились, понурив головы, как провинившиеся ученики, вызванные на ковёр к директору школы.

— И как такое могло случиться? — спросил пенсионер.

— Простите, Маэстро, — прошуршало в ответ одно из существ. — Прибыли другие видящие. Мы не сумели.

Маэстро вздохнул. Посмотрел на серое небо. Разговор, конечно же, происходил в призрачном мире. А здесь никогда не бывает ясных дней. Серость. Сумерки. Пограничное состояние — как считают видящие. Которым невдомёк, что никуда переходить не надо.

Свет, вознесение? Всё это ложь, нет там ничего. Никто ведь не вернулся рассказать, что игра стоила свеч. Надо уметь ценить то, что есть здесь и сейчас. Устраиваться и наслаждаться жизнью на новом уровне. Глупые люди. Это ведь уже — рай, зачем искать большего?

— Значит, видящие отбили душу, которая по праву принадлежит нам, — заключил Маэстро.

Существа задрожали. Они знали не по наслышке, как Маэстро умеет карать провинившихся. И всё же один из них решился задать вопрос.

— Почему вы не вмешались, Маэстро? Тогда они бы не смогли убежать.

Этот вопрос он сам задавал себе уже не в первый раз. Почему не вмешался?.. Ответить можно было по-разному.

Может быть, потому что и не планировал вмешиваться. Эти четверо должны были выполнить свою работу. Почему он должен тратить время и силы на какую-то ерунду?

Может быть, потому что почуял в этом видящем что-то особенное. И предпочёл роль стороннего наблюдателя. Хороший игрок не бросается в атаку при первой возможности. Он выжидает. Изучает