Медный всадник - Мария Хомутовская

Когда она ушла, я вернулся в свою камеру и долго ещё думал об этой её улыбке. Разве она может улыбаться так всем подряд? Мне казалось, что я видел что-то, предназначенное мне одному. И пусть причиной был всего лишь разговор. Если Аня будет платить мне такой улыбкой за честность, я готов отвечать на любые её вопросы. А при мысли, что рано или поздно наши встречи закончатся, внутри скреблось тоскливое и безнадёжное чувство. А что, если набраться храбрости и сказать ей?.. Нет, она сразу уйдёт. Только сумасшедшая примет ухаживания от парня, который убил её подругу. И пусть я не убивал, но пока она не доказала обратное.

* * *

Дима переборщил с драмой. Ничего страшного не произошло, просто позвонил адвокат и велел приезжать на беседу с Романом через час. Оказалось, что ехать далеко – тюрьма находится в пригороде, так что нужно было торопиться.

На встречу поехали только мы с Пашей: допросы – Пашина работа. Кате хотелось взглянуть на «настоящего маньяка», но что-то там стряслось с Диминой соцсетью, и она осталась чинить.

Служебная машина легко скользила по ЗСД[10]. По краям дороги проносились белые, изогнутые полукругом фонари. Они казались мне рёбрами гигантской змеи, и получалось, что мы мчались прямо по её позвоночнику.

– Ты читала дело Симакова? – поинтересовался Паша.

– Да толком ещё не дошла. Занята была: то истощение, то срочно куда-то бежим, – проворчала я, глядя, как быстро сменяют друг друга дома за окном. – А что?

– Я хочу, чтобы ты с ним поговорила. Ты вызовешь больше доверия.

– Я?

– Важно, чтобы он рассказал нам больше, чем полиции, и открыл свои воспоминания, – объяснял он, не отрывая глаз от дороги.

– Но я не умею вести допрос!

– В этом и дело! Во мне он сразу распознает полицейского и будет насторожен, а ты всего лишь милая девушка. Это расслабляет.

Я беспомощно хлопала глазами. Страшно было брать на себя такую ответственность! Ведь если что-то пойдёт не так, парень и Паше не откроется. Но в словах инквизитора был смысл: Романа уже допрашивала полиция, и это привело его в тюрьму, вряд ли он будет рад новой встрече с системой.

– Ладно, чего ты напряглась? – рассмеялся Паша, быстро взглянув на меня.

– Думаю: как это называется, когда парень заставляет свою девушку разговорить психа с топором?

– Ммм… Ужин с твоей мамой?

Мы рассмеялись.

– Я буду рядом и помогу, если что, – уверил Паша. – Ты не останешься с ним одна.

И всё равно его слова не слишком меня успокоили. Остаток пути я посвятила чтению дела Романа. На этот раз я не пробегала его по диагонали, а читала вдумчиво, подмечая детали.

Роману Симакову было двадцать два года, он учился в Санкт-Петербургском университете (не магическом!) по специальности «Русская литература». И при всём этом у него был второй уровень внешней магии! Поразительно! Почему он не развивал свои способности, а выбрал специальность, никак не связанную с даром?

Я не удержалась и произнесла вопрос вслух.

– Возможно, у него была психологическая травма, связанная с магией, – тут же ответил Паша, словно уже успел подумать об этом раньше. – Или какие-то личные закидоны, типа: «Я не только маг, я человек со своими интересами».

– Закидоны! – возмутилась я. – Легко тебе говорить!

В действительности тема была непростая. Мы не делаем выбор: родиться магом или нет. Но когда у тебя есть сила, это обязывает её развивать. Если ты не управляешь магией, она управляет тобой. Поэтому с детства магов учат контролировать свои способности. А после – использовать на благо общества. И обычно маги любят пользоваться силой. Но иногда людям не хочется становиться целителями или боевиками только потому, что у них есть дар. Если ты внутряк, то никто в целом не настаивает: можешь стать художником, а целительским даром лечить только себя и родственников. Или вообще делать вид, что дара у тебя нет, как я поступаю с моим внушением. Но в случае внешников всё немного сложнее. Если долго притворяться не-магом, неиспользованная сила может вырваться в неожиданный момент, когда внешник расстроен или зол. Потому Дима перетаскивает предметы по воздуху при любом удобном случае. И чем больше сила – тем чаще ей нужен выход. Обычно если внешники не пользуются своими способностями на работе, то занимаются, например, восточными единоборствами, где можно от души позависать в воздухе и покидать друг друга об стену, или имеют какое-нибудь магическое хобби.

– Однако создаётся впечатление, что Роман полностью игнорировал свой дар, – заметила я, вчитываясь в отчёт. – И если магия копилась внутри много лет, то могло произойти всё что угодно.

– Да, не будем сбрасывать это со счетов. Романа нужно изучить максимально.

Я читала дальше.

– Кстати, тут сказано, что ему дают препарат, блокирующий силу. Это зачем? Разве в тюрьме любая магия не глушится?

– Это обычная практика. Как раз о том, что ты сказала: если сдерживать силу несколько лет, то может что-то произойти.

– Но ведь…

– «Глушилки» сдерживают магию снаружи, извне. Но при длительном воздействии это плохо сказывается на организме. Поэтому используют и препараты для внутреннего подавления силы.

– Какая забота о заключённых! – скептически заметила я.

– А ещё дополнительная страховка, – отозвался Паша. – Даже если вдруг система безопасности даст сбой, заключённые не натворят дел.

Я взглянула прямо перед собой. Мы мчались мимо машин и домов, а наверху над городом раскинулось такое чистое после зимы, ярко-голубое небо. Как странно, что в такой чудесный день мы едем в место, где магию загоняют так глубоко, что у неё нет никаких шансов… А что, если Роман невиновен? Мне уже заранее стало его жаль.

Наконец мы добрались до пункта назначения и припарковались. Я вылезла из машины, оглядываясь вокруг. Как и следовало ожидать, тюрьму окружал высокий бетонный забор. За ним виднелась ещё полоса колючей проволоки. Большие многоэтажные корпуса по ту сторону забора выглядели новыми и пока ухоженными, их построили совсем недавно. А у небольшого одноэтажного здания перед нами уже маячил чёрной птицей в своих тренче и шляпе Степан Леонтьевич. Ему только плаща за спиной и косы в руках не хватало для образа. Я запахнула свою тонкую голубую куртку и вместе с Пашей зашагала к нему.

– Тут пропускной пункт, – объяснил он после дежурных приветствий.

Я прочла вывеску рядом с тяжёлой металлической дверью: «Бюро передач», а под ней – «Бюро пропусков».

– Но вы просто идите за мной, я уже всё оформил. – Степан открыл дверь и вошёл первым.

Я