Музейные истории - Роман Моргунов

– Да-да, я помню, мне в детстве о них рассказывали! Ещё я помню, что они очень тупые…

Я как-то не ожидал, что он что-то знает о троллях и не понимал, что мне следует говорить. Поэтому молчал. И, как мне кажется, молчать, когда ничего не понимаешь – не самый плохой выход из ситуации.

– Если он действительно такой тупой, как я слышал об этих существах, то как он отличал добро от зла?

С этими словами он повернулся ко мне, и я понял, что просто отмолчаться с умным видом не получится. Я улыбнулся (уверен, что выглядел полным идиотом) и сказал, что отличить добро от зла может любой идиот.

Господин в белом костюме легко рассмеялся и заметил, что я вижу перед собой не абы какого идиота, а самого лучшего.

– Робин, – протянул он мне руку. Ладонь у него была маленькая, шершавая, как необструганное дерево, но в этой ладони чувствовалась сила, добытая страданиями и опытом.

– Сказочник, – представился я в ответ. Он ещё шире и ещё дружелюбней заулыбался и, не отпуская моей руки, кивнул на Мутное Зеркало:

– Так, по-вашему, отличать добро от зла настолько легко, что кто угодно с этим справится?

Я неуверенно кивнул. Почувствовал себя улыбающимся идиотом. Потом (видимо, для убедительности, разумеется) ещё раз кивнул. Убедительность тут же слетела с меня, помахала на прощанье и вылетела вон.

– Эх, как же вам хорошо! – сказал Робин, отпустил-таки мою руку и звонко рассмеялся.

3

– Вот послушайте меня! – задорно сказал он и взглядом предложил мне сесть. Я сел с краешку, слушал его внимательно. – Когда-то давным-давно корабль, на котором был я, отправился в плаванье по океану. В пути нас застал сильный шторм, отнёс нас далеко от привычных маршрутов, а потом бросил о скалы необитаемого острова. Все, кто были на этом злосчастном корабле, погибли…

– А вы? – удивился я.

– Вот! – он поднял палец вверх. – Я единственный, кто выжил.

– Вы, конечно, сейчас шутите? – с улыбкой спросил я. Не знаю почему, но никаких сомнений в том, что до шуток тут очень далеко, у меня не было. Но, знаете, бывают такие моменты, когда очень хочется, чтобы человек вас ударил по плечу, рассмеялся, а потом громко объявил:

– Ну что? Попался!

В этом случае можно радостно схватиться за сердце, почувствовать, как оно трепещет, смеяться и радоваться тому, что на самом деле ничего не случилось, а самые страшные вещи – это шутки.

В этот раз было не так.

– Остров, на скалы которого принесло наш корабль, был совершенно необитаем. Ни единого человека! – продолжил Робин.

Я представил себе круглую кучу песка посреди океана.

– Представили? Можете понять меня, когда я увидел разбитый корабль, заросли и океанскую ширь вокруг?

Куча песка расширилась, откуда-то появились джунгли, с одного края выросли скалы, на которых виднелся корабль, а океанская ширь никуда не делась.

– Как вам?

Я огляделся вокруг. Выставочный Зал Музея стал ещё более уютным, чем был до этого разговора.

– Интересная шутка, – кивнул я, попробовал улыбнуться, но даже мне стало понятно, что улыбка не может вечно спасать мой идиотизм. Идиотизм иногда побеждает умение блистать зубами в натянутых губах.

– Казалось бы, всё плохо, – сказал Робин и замолчал. Он опустил глаза вниз. Эта его фраза со словом «казалось» предполагала счастливое развитие событий, да и он сам сидел здесь, в Выставочном Зале, а не на необитаемом острове. Так что я понимал, что счастливое завершение меня ждёт.

4

– Злая Судьба отправила меня на тот остров, решил я, – сказал он. Глаз не поднимал, говорил вниз, голос его дрожал. Я чувствовал его отчаяние, страх и боль. Как будто игла проникла в сердце и медленно продвигается внутрь. Такая игла не будет убивать сразу, она несёт столько боли, что смерть покажется избавлением. Страшно такое осознавать. Отчаяние холодит пальцы рук и ступни.

– Но я сел и успокоился, – внезапно сказал Робин, хотя позы своей не переменил. Голос, да, стал меняться, но отчаяние по-прежнему в нём сквозило. – Я стал думать.

Меня немного отпустило. Я облизал пересохшие губы, стал ждать продолжения истории. Робин долго молчал, не двигался, но в какой-то момент продолжил:

– Вот о чём я стал думать: во-первых, я заброшен Судьбой на мрачный необитаемый остров. Это, конечно, плохо. Но, с другой стороны, все мои товарищи мертвы, а я остался жить. Согласитесь, это всё-таки хорошо…

Робин меня не спрашивал, он рассуждал, поэтому я ничего не ответил, хотя кивнул. Больше самому себе, чем ему. Вероятно, если бы я что-то произнёс, он бы стал говорить дальше, но я ни звука не произнёс, и Робин ещё какое-то время собирался с мыслями.

– Во-вторых, я был полностью беззащитен против нападения диких зверей или ещё кого-нибудь… Если бы корабль разбился возле берегов Африки, меня, должен сказать со всей уверенностью, к утру уже бы съели, а на том острове никто не проявил ко мне интереса. Это значит, что и в дальнейшем мне вряд ли стоит оказаться чьим-либо завтраком или ужином. Согласитесь, это всё же хорошо.

Он опять не требовал моего согласия или поддержки, но мысль, что тебя не съедят дикие звери успокаивала так, как будто тебя кто-то ласково гладит по голове.

– В-третьих, печально, что все погибли. Мне не с кем перемолвиться словом, некому сказать мне хоть какие-нибудь банальные слова утешения или поддержки, но ведь, с другой стороны, оказался относительно целым корабль.

Видимо, я посмотрел на него как-то не так. Потому что он поднял голову, посмотрел на меня и пояснил:

– Я несколько дней плавал на плоту на корабль и перетаскивал разные полезные вещи на берег. Если бы этого не было бы, я вряд ли бы выбрался со своего острова.

Я понимающе кивнул.

– Не было никаких маршрутов рядом с этим островом, никакие корабли не плавали вдоль его берегов, а где конкретно я находился, я никак не мог определить.

Несмотря на это неутешительное умозаключение я всё-таки чувствовал, что избавление уже близко, что вот-вот случится что-то такое, что окажется счастливой развязкой и приведёт моего гостя в наш замечательный Музей, где он сейчас рассказывает мне эту странную, но такую простую историю.

– Всё, что мне оставалось, – почти что радостно продолжил он, вытягиваясь на диване и радостно теперь уже глядя мне в глаза сказал он. – Это обустраиваться на острове и ждать счастливого случая.

– Чем я и занялся! – радостно подытожил он.

– Вы успели построить там дом?

– Успел! Обзавёлся домашним хозяйством, пережил приезд племени людоедов, отстроил своё судно… Чем я там