Красная Заря. Попаданец 1943. Том 1 - Виктор Жуков

Мне приходилось машинально отвечать. На автомате. Как робот. Говорил не я — говорил язык. Мыслил не я — мыслило подсознание. Казалось, вместо меня отвечал кто-то другой. Несомненно, это был я… однако не я.

Потом интересовались другие. Молотов спрашивал состав будущего правительства. Каганович замолвил словечко про железные дороги: какие поезда, какова посещаемость пассажиров? Много ли покрывают территории?

Пришлось в двух словах рассказать о БАМе.

— Еще в семидесятых годах прокладывали рельсы до Амура, — слышал я со стороны свой голос.

Доклад перешел в настоящий детектив. Вопросы — ответы, вопросы — ответы. Сталин иногда вставлял уточнения. Ворошилова заинтересовала Холодная война. Микояна — продукты. Сколько товаров потребляет население, и как оно возросло. Берия хитро спросил о силовых структурах. Меня буквально разрывали на части. Прошло не пятнадцать минут, а часа полтора. Живот давно забыл о туалете. Два раза ассистент приносил графин с водой. Я лакал стакан за стаканом.

— Каковы результаты Советского строя?

— Кто полетел первый в космос?

— Какие ассигнации ходят в двадцать первом веке?

— Какова экономика?

— Стоит ли по-прежнему мавзолей Ленина на площади?

Вопросы сыпались и сыпались. Отвечал механически.

Из дальнего угла всплыла лысая голова Хрущева. Ответил ему, что колхозы уйдут вместе с распадом СССР.

Повисла тягучая пауза. Надо отдать должное Сталину. Он мало придавал значения международной обстановке: куда больше его тяготили вопросы родной страны.

— Ви-и говорите, что владеете технологией ваших времен, — тянул он с акцентом. — Ми-и думаем, вам нужно дать… срок.

При слове «срок» у меня оборвалось в груди. Ну, вот… и архипелаг ГУЛАГ в твоем распоряжении, братец.

Сталин, лукаво щурясь, добавил:

— Срок… для воплощения ваших идей. Правильно я говорю, товарищи? Дадим нашему гостю из будущего все необходимые полномочия?

Раздались возгласы одобрения. Берия хитро блеснул очками, записав меня мысленно во враги народа. Остальные поддержали Вождя.

Пожав шершавой рукой мою вспотевшую ладонь, Сталин напоследок дружелюбно подмигнул:

— Это был официальный доклад. А остальное про вашу жизнь будущего я хочу узнать поподробнее. Ви-и не против, товарищ из будущего?

— Н-никак н-нет… — булькнул я пузырями, расплываясь по полу, как знаменитые часы на картине Сальвадора Дали.

— Ну и хорошо. Вас отвезут на мою дачу.

— В Кунцево? — едва не выпалил я, подразумевая святая святых Вождя народов, куда вход простым смертным был строго заказан.

— Товарищ Власик лично доставит вас ко мне. В кругу близких друзей отужинаете с нами. Там и побеседуем. А утром вас дождутся на аэродроме. Можете пока отдохнуть в комнате посетителей.

— Мне быть с ним, товарищ Верховный Главнокомандующий? — рискнул вклиниться в разговор Илья Федорович. Надо признаться, я начисто забыл о его существовании. А он, как потом выяснилось, все время ерзал на стуле, готовый в любой момент подхватить меня в обмороке. Вид мой был тогда плачевный. В любую секунду я мог свалиться без чувств.

— Нет, — ответил ему Сталин. — С вами ми-и будем сейчас беседовать.

И всё…

Дальше меня, что называется, ветром сдуло. Напоследок подошел Абакумов. Смерил подозрительным взглядом. Взял под руку. Не произнеся ни слова, проводил сквозь коридоры в комнату отдыха. Стол, диван, кресла, абажуры. Полки книг, газеты, курительный прибор. Мягкий свет. На столе чай с закуской. Уборная. Умывальник. Окно в Гостиный двор. Башни Кремля. Бой курантов. Все плыло в голове. Как упал на диван — не помню. Оставив отдыхать, Абакумов исчез так же безмолвно, как и провожал. Откуда узнал Абакумова? А хрен его знает. Узнал и все. Объяснений дать не могу.

И вот итог встречи: отныне я обладал широкими полномочиями по всем фронтам текущей войны. Дальше предстояли встречи со штатом ученых, с работниками промышленностей, со специалистами в сфере оружия. С этого момента, после встречи с Вождем, проект «Советских роев» можно было считать в начальной стадии своего существования. Задуманный нами еще в штабе дивизии, он начал свое воплощение в жизнь.

Но…

Но сначала надо было посетить дачу Сталина.

…Куда, собственно, меня и направили. Наступили сумерки. Время 19 часов 16 минут.

Мы на подъезде в Кунцево.

Глава 7

1943 год.

Ближняя дача. Кунцево.

— Прошу сюда! — встретил нас военный офицер. Фамилии не знал — очевидно, один из комендантов дачи. Пожав руку, провел в левое крыло. Два этажа. Несколько веранд. В глаза бросалось все до мельчайших подробностей. Двое охранников проводили в гостевую комнату. Прибывший со мной Абакумов куда-то бесследно исчез. В комнате диван, шкафы с книгами, граммофон, стол с легкими закусками. В камине огонь. Уютно и тихо. За окном пруд с утками. Напротив левого крыла высилось строение бани. Труба дымила клубами пара.

Я нерешительно присел на край дивана. Не раздеваясь, машинально стал перебирать пластинки. Хор Александрова, Клавдия Шульженко, Лемешев, Шаляпин, Петр Лещенко — последний заинтересовал особенно.

— Ой! А вы уже здесь? — донесся из-за спины радостный голос.

Обернулся, словно ужаленный в пятую точку. В дверях с подносом возникла миловидная женщина. В руках поднос с чаем; глаза раскосые, лукавые. Губы бабочкой. Румянец так и пышет. — А я уж думала, переживала, — сразу засуетилась хозяйка. Тараторила без умолку. — Мне как сказали, что вечером особый гость будет, так я и комнату прибрала, и баньку с Прохором истопила, и даже уток в пруд запустила. А вы откуда будете? Наверное, издалека. А Иосиф Виссарионович вам друг, да? Наверное, друг. А давайте свои сапоги, я высушу. Снимайте и китель, я почищу…

И все это без умолку. Без остановок. Сама задавала вопросы, сама отвечала. Во время всей тирады я не смог вставить ни слова.

Ну, так это же Валечка Истомина, — вспомнил я из истории. Ближайшая служанка Сталина, проводившая его позднее в последний путь. Именно она, если верить источникам, была у его изголовья при наступлении смерти. Она же и обнаружила Хозяина утром, лежащим на полу после сердечного удара.

— Я вам музыку включу. Кого любите? Наверное, Клавочку Шульженко. Я, боже как ее уважаю! А кто еще приедет? Наверное, Молотов, Берия, Хрущев, Маленков. Сколько мне посуды выставлять на стол? Наверное, человек на пятнадцать — меньше тут не бывает. Жалко, Николая Сидоровича Власика нет