Фабрика душ - Аоко Мацуда

Первое: внешний вид «дядюшки» не имеет никакого значения. Но часто он может помочь в определении. Особенно взгляд. Особенно губы. То, как они развязно разваливаются на сиденье.

Первое: как только «дядюшка» открывает рот, все сразу становится ясно.

Первое: как бы «дядюшка» ни пытался скрывать свою сущность, это бесполезно. Где-то маска да спадет. Впрочем, мало кто из них этим занимается. «Дядюшки» почему-то страшно уверены в себе.

Первое: возраст «дядюшки» совершенно не важен. Есть множество примеров, когда даже у совсем молодого еще человека внутри уже пустил корни «дядюшка». Конечно, представители старшего поколения постепенно вымирают естественным образом, но это не значит, что на смену им не приходят новые. Жестокая реальность.

Первое: «дядюшки» встречаются и среди женщин. Наше общество буквально подталкивает женщин к этому. И те из них, что трудятся наравне с «дядюшками», заслуживают их похвалу и восхищение.

Если так подумать, было ли вообще когда-то на самом деле место, где не существовало бы «дядюшек»?

И тем не менее Кэйко продолжала жить как ни в чем не бывало, словно накрыла крышкой все те многочисленные неприятные инциденты, что случались между ней и «дядюшками». Другой жизни она и представить себе не могла. Потому что видела, что женщины из ее окружения поступают так же. Потому что решила, будто это нормально.

Очнулась она в тот самый миг, когда в конференц-зале компании, где она до этого работала, несколько «дядюшек», не поверивших ни единому ее слову, презрительно уставились на нее сверху вниз.

Я знаю этот взгляд. И я всегда его ненавидела. Этот взгляд «дядюшки», который и за человека-то меня не считает. Терпеть его не могла. Тогда и сейчас.

И чтобы осознать это, потребовалось столько времени – Кэйко просто не могла с этим смириться. Стоило же такому произойти с ней, чтобы она наконец заметила.

Женские голоса вдруг зазвучали громче.

«Дядюшка» незаметно скрылся из парка – приуныл, наверное, что в этот раз ничего не вышло.

Кэйко глядела на расслабленно усевшихся на краю песочницы и над чем-то хохотавших матерей. «Каждый день – это борьба», – пронеслось у нее в голове.

Давным-давно одна певица исполняла композицию с таким названием. «Каждый день – это борьба». Бодрая, веселая мелодия. Кэйко частенько ее напевала.

Но только сейчас она по-настоящему ощутила то, о чем в ней пелось. «Каждый день – это борьба». Ведь если прекратить бороться, то в любой момент вас настигнут злонамеренные «дядюшки» или общество, ими взращенное. Такова «обычная жизнь» японской женщины – ежедневная оборона в ней воспринимается как данность.

«Каждый день – это борьба».

Кэйко еще раз пробормотала это себе под нос и быстро доела остатки пирога. Через пять минут ее короткий перерыв подойдет к концу. Нужно бежать.

* * *

Кэйко оглушил рев голосов под куполом концертного зала.

Ей казалось, что вот-вот ее поглотит волной невыносимо громкого звука.

Он больше напоминал подземный гул, так что различить отдельные слова не представлялось возможным – впрочем, вы не ошиблись бы, заключив, что состоял он из криков и восхищенных возгласов зрителей. Семнадцать тысяч человек во весь голос скандировали название группы и имена любимых участниц.

Все взгляды были устремлены на сцену. Все больше и больше мерцали повсюду огни фонариков, которые сжимали в руках зрители. Глаза их горели не менее ярко.

Атмосфера оказалась неожиданно комфортной, и это поначалу даже разочаровало Кэйко, но она вскоре привыкла.

Перед мероприятием она начиталась в сети о том, как обычно все это проходит. Мол, основная аудитория групп, где участницы постарше, – мужчины средних лет, так что атмосфера на концертах не очень, и некоторые фанатки даже предпочитают избегать подобных сборищ. Кэйко переживала о том, как она впишется в подобную компанию, все ли будет в порядке, но в конечном итоге ее опасения оказались напрасными.

Публика на концерте оказалась совсем иной, нежели она себе представляла.

Длинный пешеходный мостик, тянувшийся от станции, был заполнен возбужденно галдящими молодыми людьми, компаниями направлявшимися к концертному залу.

Среди них и правда было много мужчин, но по большей части совсем молодых, изредка, точно арахис в пачке хрустящих рисовых крекеров к пиву, встречались и те, кому было уже за тридцать. Многие мужчины пришли на концерт в одиночестве. Кэйко с облегчением заметила, что в толпе было достаточно и женщин ее возраста, подобно ей явившихся без компании.

Женщин было даже больше, чем она ожидала, и это удивило Кэйко.

Как и мужчины, модные молодые девушки, чей яркий внешний вид привлекал внимание, группками шли к концертному залу. Некоторые надели парные наряды и украсили прически заколками с цветами. Были девчонки в школьной форме, правда, непонятно, настоящей или нет.

Многие из поп-групп, вроде той, где пела ХХ, использовали школьную форму в качестве сценических костюмов.

Мужчин в этой стране издавна необыкновенно возбуждали девушки в школьной форме. И вот несколько десятилетий назад один продюсер решил это использовать. Помните ту историю про группу, которой он занимался? Это он подсунул им песенку «Не снимай мою матроску».

В школе у них перед глазами постоянно маячат одноклассницы в форме, но и потом, когда они вырастают и выпускаются, не упускают шанса насладиться этим образом снова и снова. Мужчины в Японии так и живут.

И в ответ на их устремления культура, медиа, правительство и другие организации, будто следуя по стопам того самого продюсера, принялись культивировать и использовать образ «девочки в матроске». Вышло так, наверное, из-за того, что в этих сферах задействованы в основном мужчины. Как бы то ни было, они и сами оказались заинтересованы. И, конечно, своей вины никто из них не чувствовал.

Долгие годы реальные девушки и их вымышленные двойники имели для мужчин одинаковую ценность, играли одни и те же роли.

В результате мы имеем нынешнее общество, где обычных учениц средней и старшей школы воспринимают словно айдолов с экранов телевизоров, в качестве продукта для потребления.

И все же, несмотря на это, у Кэйко не хватало духа осуждать девочек, которые пришли на концерт в школьной форме, чтобы стать хоть чуточку похожими на своих любимых исполнительниц. Она хорошо их понимала.

Школьная форма стала своего рода связующим звеном между айдолами и обычными девчонками. Интересно, была ли она вообще хоть когда-то просто «формой одежды»? И с каких пор перестала? Сейчас почти невозможно представить, какой она была до того, как мужчины стали придавать ей особое значение.

И даже