Эйна из Третьей зоны. Трава на асфальте - Арина Остромина

другом. С другими ребятами я никогда не говорила так откровенно. Правда, Торлан тоже мне доверял – про Астаю пока не знал никто, кроме меня. С Альвином я чувствовала себя неуверенно: на фоне его тонких мягких свитеров мой грубый комбинезон смотрелся ещё ужаснее, чем обычно. Я смущалась и краснела, если Альвин со мной заговаривал, отвечала невпопад и стеснялась ещё больше. А Питан и Патан просто торчали рядом с Большим Туганом на всех переменах, но на меня не обращали внимания. Может, если бы я часто возвращалась из школы вдвоём с кем-то из них, мы бы тоже смогли подружиться. Но этого не случилось.

Когда я рассказала Сармату, как попала в школу, он стал уважать меня ещё больше. Обсуждал со мной будущие экзамены, советовался о школьных предметах – какие нам понадобятся в будущем, на курсах мастеров, а какие можно учить не очень старательно.

Иногда он расспрашивал меня про девочек из приюта. Ему не давало покоя, что в школу хожу только я одна.

– Я понимаю, что ты не такая, как все. Но ведь кто-то мог сделать так же? Хотя бы попробовать? Ты бы даже помочь могла, ведь так?

– Могла бы. Если бы кто-то попросил. Но им это не надо. Слишком тяжело. Они же видят, как я разрываюсь между школой и работой. И ночами не сплю, занимаюсь. Проще без школы. Всё равно потом на одном заводе окажемся.

– А как же они живут? Без чтения, без письма? Они же не дуры, они нормальные?

Я удивлённо посмотрела на Сармата:

– С чего бы им быть дурами? Хорошие девчонки. Ничуть не хуже, чем у нас в классе.

Тут мы невольно рассмеялись: наших одноклассниц мы оба не воспринимали всерьёз. Учиться они не любили, все мечты о будущем сводились к замужеству и простой неинтересной работе – только чтобы выполнять долг перед государством.

Говорят, в старом мире, до катастрофы, женщины всё делали наравне с мужчинами – могли быть директорами заводов, учёными, инженерами. Я сама читала об этом в книгах. Но сейчас всё стало по-другому. В первые годы, когда Отец-основатель ещё только строил наше государство и создавал законы, он объявил, что у женщин особая роль. Они будут пользоваться почётом и уважением, потому что от них зависит продолжение рода. Только они могут обеспечить нашим гражданам здоровое потомство. Поэтому женщин надо беречь. Не нужно утомлять их тяжёлой учёбой и сложной работой, пусть они лучше заботятся о себе, выходят замуж и рожают новых граждан.

Тогда Отец-основатель ещё надеялся, что у каждой женщины будет несколько детей и население быстро вырастет. Но первые месяцы после катастрофы не прошли даром.

Землетрясения шли одно за другим, разрушались заводы и атомные станции. В реки стекали ядовитые вещества, воздух был загрязнён радиоактивными отходами. Большая часть суши стала непригодна для жизни, множество людей погибло. Выжившие понимали, что нужно срочно искать безопасную территорию. Люди собирались в большие группы. Бывшие военные организовали поисковые отряды, обследовали окрестности, измеряли уровень радиации и брали пробы воды. В конце концов, после долгого пути, уцелевшие обосновались здесь. В старом мире эти земли называли Южной Сибирью и Казахстаном. Теперь здесь обитали мы – потомки выживших переселенцев.

Но пока наши предки, оставшиеся без крова, скитались по отравленным землям в поисках чистых территорий, их здоровье уже было подорвано. Семьи с двумя детьми теперь стали редкостью, среди моих знакомых я таких не встречала. А если в какой-то семье появлялся третий ребёнок, об этом объявляли по государственному вещанию, устраивали праздник, семья получала новую большую квартиру и горы подарков от правительства.

И каждая девочка мечтала, что она вырастет и окажется такой героиней, сможет родить троих детей. А пока численность населения медленно уменьшалась, с каждым годом всё острее становилась нехватка рабочих рук.

Именно этим наставницы в приюте объясняли наши скудные пайки и необходимость с самого детства работать на фабриках и заводах. От приютских девочек не ждали, что они смогут родить больше одного ребёнка, ведь если их матери умерли, то и у них самих вряд ли хорошее здоровье. А у обычных домашних девочек было больше шансов. Поэтому их берегли больше, чем нас.

– А ты дружишь с кем-нибудь в приюте? – спросил Сармат, когда мы вместе шли из школы.

– Раньше только с Сарой, она ещё маленькая. Самая младшая в нашей группе. Мне просто жалко её было. А сейчас ещё с Валитой.

– Красивое имя. А какая она? Тебе с ней интересно?

Врать я не стала, рассказала Сармату, что раньше мы были врагами. Валита с Думарой и другими девчонками часто ко мне приставали – совсем как Большой Туган. При этих словах Сармат отвёл глаза и опустил голову. А после того как Валита стала получать загадочные письма, мы подружились. И оказалось, что она совсем не такая ужасная, как я раньше думала.

Конечно, я не призналась, что сама всё это подстроила: такие же письма, как у Большого Тугана. Сармат, хоть и знал про это, не связал одно с другим. Наверное, подумал, что все влюблённые так делают – подбрасывают друг другу письма без подписи.

Правда, у меня мелькнула мысль, что это рискованно, слишком много общего у этих тайных поклонников. Но мне так нравилось болтать с Сарматом, что я ему выложила всё, кроме главного – не сказала, кто автор писем. Но история, которую я рассказала Сармату, звучала очень правдоподобно: Валита – красавица, и какой-то незнакомец обратил на неё внимание, когда шёл мимо нашего двора. Вот так теперь и ходит всё время.

– Совсем как мы, – засмеялся Сармат. – Большой Туган тоже на ваших девчонок глазеет. Вернее, раньше глазел. Потом ему надоело.

– Да, точно. Совсем как вы. – Я спокойно кивнула, но в груди появилось противное чувство: ещё чуть-чуть, и Сармат увидит сходство между письмами Валите и Торлану.

Зря я это затеяла. Надо было молчать. Зачем я упомянула письма? Но я уже не могла остановиться. Говорила и говорила, описывала необычные волосы Валиты, которые «как золотое солнце».

Сармат сразу догадался, о ком я говорю. С тех пор как Большой Туган стал водить всю компанию мимо приюта на поле телесного здоровья, они уже рассмотрели всех воспитанниц. Зима прошла, стало тепло, никто больше не закутывал головы платками. Одна девочка с пышными волосами сильно отличалась от остальных. Сармат спросил, правильно ли он понял, кто это. Рассказал мне, как она выглядит, и я подтвердила.

Прошло ещё несколько дней; мы с Сарматом по-прежнему часто разговаривали, и