Эйна из Третьей зоны. Трава на асфальте - Арина Остромина

И только гладкие белые щиты справа и слева от ступеней, покрытые десятками объявлений, связывали мир Биржи с нашим, простым и понятным, миром жителей Третьей зоны. Любой мог остановиться у щитов и прочитать надписи. Но я никогда не видела, чтобы кто-нибудь поднимался по белой лестнице, проходил мимо охранителей и скрывался за дверями.

По выходным, когда Наставница Фламия водила нас к поминальнику, я каждый раз любовалась этим величественным зданием, но никогда не задумывалась, что скрывается за его стенами. Из-за чего оно кажется особенным? Почему слово «Биржа» написано не только на ярких плакатах у входа, но и на объявлениях, развешанных по всем городу? И только теперь я подошла ближе и прочитала мелкий шрифт. И всё стало ясно. Полное название – Биржа труда, именно здесь получают работу. Почему же я до сих пор не знала про это? В приюте нам рассказывали, что мы останемся на той же фабрике, где трудимся с детства, только задачи будут более сложные. А если кто-то очень хорошо работает, его через три года могут взять на курсы мастеров. Вот и все варианты.

В школе у нас пока не было уроков трудового будущего, их проводят только в последние два месяца учёбы. Но мы с Сарматом уже говорили о курсах мастеров. Если хорошо сдать экзамен на зрелость, можно пойти на курсы сразу после школы. «В отличие от наших, приютских, – подумала я. – У них выбора нет. Без экзамена на зрелость – только через три года».

Но Биржу никто не упоминал. А мне самой не приходило в голову, что можно попасть куда-то ещё, кроме фабрик и заводов.

Вечером того же дня я решила поговорить с тётушкой Мартой. Выскользнула из спальни после отбоя и спустилась в вестибюль. С учебниками, как обычно. Позанималась немного, но вела себя так неспокойно, что Марта сама спросила:

– Эйна, милая, что случилось? Ты сама не своя! Тебя кто-то обидел?

– Нет, всё нормально. Просто… Знаешь, я сегодня мимо Биржи проходила…

– Ну, проходила и проходила. Что в этом такого?

Я посмотрела на Марту в упор:

– Это ведь биржа труда, правильно? А ты можешь объяснить, что это значит?

Тётушка Марта замялась. Не знала или не хотела отвечать? Потом всё-таки заговорила:

– Это для тех, кто хорошую работу хочет. Не на заводах, не на фабриках.

– Хорошую – это как у тебя? Ты вот в приюте работаешь, это ведь хорошо?

– Не как у меня. Лучше. Намного лучше! Учителем в школе, аптекарем, продавцом.

– Правда? Надо же, я даже не задумывалась, откуда они берутся. А наши наставницы – они тоже там эти должности получили?

– Конечно. Только там и можно такие работы найти. Там, говорят, даже курсы есть! Примерно как для мастеров на заводах, только эти – прямо там, на Бирже.

– А ты там была? Ты тоже через Биржу сюда устроилась?

– Нет, что ты! Это не для таких, как мы с тобой. Я же на фабрике до пятидесяти лет отработала. Как все. А потом могла и дальше там оставаться, а могла сменить работу. После пятидесяти уже разрешается. Ну, я и стала на объявления смотреть. На фабрике-то тяжело было: стоишь у конвейера весь день, ноги гудят. И вот однажды шла мимо приюта, смотрю, им тут ночной сторож нужен. Ну, зашла, поговорила. Так меня и взяли сюда. А ты тогда уже здесь жила, в нулевой группе. Это было как раз через год после… ну, ты поняла. Когда родителей твоих уже год как не стало. Вот с тех пор и работаю здесь.

– Значит, по объявлениям только после пятидесяти лет на работу берут? А остальным что делать? Получается, что для молодёжи есть только два варианта: или на завод, или на Биржу. А как узнать, какие там работы бывают?

– Да у них список перед входом висит. Видела?

– Нет, не заметила. Как только прочитала, что там работу можно получить, сразу домой побежала. Думала, тебя расспрошу.

– Это ты зря. Надо было прочитать. Там много интересного.

– Интересного?

– Ну, неожиданного. Вот ты, например, не знаешь, что оттуда можно даже во Вторую зону попасть!

– Во Вторую? Шутишь? Разве так бывает?

– А вот и бывает. Они горничных здесь набирают – девушек красивых. А ещё домашних работников. Но это для умных, там надо следить за всеми машинами у хозяев дома. Знаешь, говорят, у них там всё машины делают: и пол моют, и еду варят. Не знаю, правда ли.

Я нахмурилась:

– Жалко, что только красивых. Тогда мне туда не попасть.

– Ох, милая. Красота – дело наживное. Тебя бы причесать, принарядить, откормить – такая красавица получилась бы! Как твоя мама.

– А что, мама красивая была? Я её уже плохо помню. Почти десять лет прошло.

– Очень красивая! Все оборачивались на улице, когда она шла. Твой папа всегда говорил, что у него самая красивая жена в Третьей зоне.

У меня защипало в носу. Я подняла глаза, чтобы слёзы не покатились, помолчала. А Марта продолжала:

– Да ведь не в красоте дело. Ты всё равно не сможешь на Биржу попасть.

– Почему не смогу?

– Туда не всех пускают. Может, видела – там у входной двери охранители стоят. Они и решают, кого пускать, а кого нет.

– А как они решают?

– Понятно как: по одёжке. В приютском комбинезоне они тебя и близко не подпустят. Это только объявления на щитах почитать в таком виде можно. А внутрь не войти.

– А что же делать, как же тогда работу получить?

– Никак, милая. Забудь.

Больше Марта не хотела говорить со мной про Биржу. Но я не забыла! Я начала строить планы, один другого несбыточнее. Пыталась придумать, как бы мне раздобыть настоящую одежду.

К Марте обратиться всё равно пришлось. Сказала ей, что хочу на праздник окончания школы красиво одеться – впервые за десять лет, которые я прожила в приюте. Марта поверила. Сначала хотела принести мне свои старые платья – может, я смогу сама из них что-нибудь сшить. Мы же тут шитьём с первого года занимаемся, каждый день. Но я отказалась – видели бы вы, что мы тут шьём! Комбинезоны, как у нас. Простыни. Мешки для сахара и для муки. У кого хорошо получается, тем работу посложнее дают, – вот я как раз считаюсь лучшей швеёй в группе. Но что это за работа! Шторы для покоев наставниц, разноцветные подушечки для их диванов. А как сшить платье, я