Эйна из Третьей зоны. Трава на асфальте - Арина Остромина

Армина побледнела.

– Это плохо? Вы можете мне сказать, что именно Никосу придётся делать самому?

– Не могу, прости. Но теперь меня точно заберут в дом присмотра. Без Елены Никос недолго продержится. Она ему помогала обходить правила.

– Что значит «без Елены»? Куда она денется?

Но Армина так посмотрела на меня, что я замолчала. Те охранители, которые шли мне навстречу – там, на лестнице Биржи, – неужели они шли за Еленой? Что она сделала?

Я обняла Армину и расплакалась. Наговориться мы так и не успели.

В полдень я вбежала в школу. В коридорах стояла непривычная тишина – не такая, как бывает после уроков, если задержишься в библиотеке в обычный учебный день. Другая: гулкая, тоскливая. Зал дарителей знаний был заперт, все уже ушли. Даритель Кириан сидел у себя в кабинете.

– А, Эйна! Здравствуй! Как у тебя дела? – спросил он устало.

– Здравствуйте! Я сегодня уезжаю, зашла попрощаться.

– Всё-таки выбрала Вторую зону? Ну и правильно. Здесь сейчас будет невесело.

«Как будто раньше было весело», – подумала я. Но что он имеет в виду?

– Из-за взрыва?

– Откуда ты знаешь?

– Мне на Бирже сказали. Из-за этого наш отъезд ускорили. На целую неделю. Я думала, смогу с вами подольше посидеть, хотела рассказать про мою учёбу. Но уже не успеваю, надо идти вещи собирать.

– Что ж, спасибо, что зашла!

– Это вам спасибо. За всё.

Директор вышел из-за стола, обнял меня на прощание.

– Счастливой дороги!

– Спасибо! Жаль, что я не застала Дарительницу Лианору. Попрощайтесь с ней за меня, ладно?

Он кивнул, и я вышла из кабинета. Теперь – в приют. В вестибюле никого не было, сверху доносился гомон голосов из столовой – девочки обедали. Я взбежала по лестнице – сколько раз я по ней ходила за десять лет? – и заглянула в открытую дверь. Но моих подруг там не было. Значит, работают в утреннюю смену. Чтобы попрощаться с наставницами, нужно было подняться на четвёртый этаж, они сейчас там. Но чтобы туда пройти, придётся просить разрешения у Наставницы Фламии. Я невольно вздрогнула, подумав о ней. Нет, спасибо.

Я спустилась, прошла вдоль гардероба, мимоходом посмотрев в зеркало – прощай, воспитанница Эйна, – и покинула свой бывший дом.

Тётушка Марта уже успела отдохнуть после дежурства, стояла у плиты и помешивала суп. Я вспомнила, что съела только один кусок хлеба за весь день, и опустилась на стул.

– Как дела? – нетерпеливо спросила Марта. – Зачем тебя вызывали?

– Перенесли отъезд. Из-за взрыва. Я прямо сейчас уезжаю.

Марта уронила ложку в кастрюлю с супом, села напротив меня, прижала руки к щекам, запричитала:

– Что же это делается-то… Взрыв… Где? Да как же ты сейчас поедешь, ведь надо вещи собрать!

Я только махнула рукой.

– Давай лучше пообедаем, я умираю от голода.

Через полчаса я уже собрала сумку, попрощалась с Мартой и поспешила к фабрике, где проработала шесть лет.

До конца утренней смены оставалось полчаса. Я не могла уехать, не увидев подруг. Они бросились ко мне, заговорили, перебивая друг друга:

– Эйна! Откуда ты тут? Что-то случилось?

У меня ещё было время, чтобы проводить их почти до самого приюта, и по дороге я обо всём рассказала: и о взрыве, и о том, что охранители теперь будут строже следить за жителями, поэтому лучше поберечь себя и не нарушать никаких правил.

– Валита, пожалуйста! Осторожнее, ладно?

Она пообещала. У калитки мы окончательно распрощались, и девочки ушли – подавленные, растерянные. Мне вдруг захотелось всё отменить, побежать за ними, уговорить Наставницу Фламию снова выделить мне место – ведь по закону я могу оставаться в приюте ещё полгода.

Но я сдержалась.

Ровно в шестнадцать часов я стояла на авиаполе вместе с другими выпускниками курсов, получившими работу во Второй зоне. Над нами проплывало летучее чудо, оно грузно разворачивалось, как будто искало, куда приземлиться. Я опустила голову, пытаясь защитить лицо от ветра, и увидела под ногами зелёные ростки, пробившиеся через асфальт. Как будто весна ещё только начинается.