Эйна из Третьей зоны. Трава на асфальте - Арина Остромина

Директор собирался войти в класс, держа перед собой стопку больших пластиковых папок с экзаменационными листами, и об угол такой папки я больно ударилась лопаткой.

– Эйна, осторожнее! – сказал он и в это время увидел, что я беззвучно плачу. – Что случилось?

Я молчала, пытаясь сглотнуть и заговорить, а Даритель Кириан смотрел на учителей, столпившихся перед выходом из класса. Даритель Готар громко сказал:

– Она прогульщица. Не явилась на экзамен.

Директор поднял глаза: над столом висели часы.

– Почему это не явилась? До окончания экзамена ещё полчаса. Вы слишком торопитесь.

Дарители знаний возмущённо загудели, но слов я не разобрала. Однако было ясно, что им не хотелось ещё на полчаса оставаться в классе. Но возражать директору никто не решился. А он подтолкнул меня в спину и шепнул:

– Иди, не бойся.

Вошёл в класс вместе со мной, велел всем снова сесть за стол. Даритель Готар спросил:

– Как же она сдаст экзамен за полчаса? Ученику ведь только на подготовку даётся час! А потом ещё собеседование идёт полчаса.

– А Эйна без подготовки ответит! – сказал Даритель Кириан и улыбнулся мне.

Я сидела на краешке стула напротив комиссии, сцепив руки. Меня трясло, и я просунула язык между зубами, чтобы они не стучали – мне казалось, что все слышат, как они колотятся друг о друга. Но бояться было некогда, дальше всё происходило очень быстро. Даритель Кириан предложил мне назвать любое число от одного до пятидесяти, я выбрала двадцать три. Он порылся в папке и положил передо мной листок с вопросами.

– В билете тридцать вопросов. У тебя по минуте на каждый вопрос. Читай вопросы вслух и сразу отвечай, без раздумий. Готова?

– Да.

Я кивнула и взяла листок трясущимися руками. С этой минуты время как будто замедлилось. Или во мне включился какой-то новый режим – я уже знала это состояние по предыдущим экзаменам. Мир вокруг переставал существовать, оставался только вопрос, и у меня в голове быстро прокручивались страницы учебников в поисках нужного ответа.

С билетом мне повезло: первые десять вопросов оказались совсем простыми, и я отвечала без запинки, коротко и понятно. Дарители знаний кивали и ставили плюсы в своих отчётах. Я осмелела и успокоилась, и когда дошла до более сложных вопросов, не терялась, а честно говорила, что мне нужно немного подумать. Меня выручили сэкономленные на первых вопросах минуты, я прикрывала глаза, пытаясь вспомнить правильные слова, а потом отвечала.

В последние минуты я дала два неверных ответа, но это было уже не важно. Двадцать восемь баллов из тридцати – это очень высокая оценка, и дарители знаний, хотя и были недовольны моим опозданием, всё равно поздравили меня с успешной сдачей экзамена на зрелость.

Даритель Кириан забрал у них отчёты и отпустил всех, а я так и застыла на стуле, не в силах встать. Директор сидел за столом напротив меня.

– Ну, ничего. Теперь всё будет хорошо, – сказал он так тепло, что я опять разревелась. И с ужасом поняла, что у меня нет с собой сумки, и придётся мне хлюпать носом и утираться рукавом платья.

Даритель Кириан улыбнулся и протянул мне салфетку.

– На, возьми. Представляю, как ты испугалась. Что же ты вовремя-то не пришла?

– Проспала, – заикаясь, выдавила я.

– Ну вот. И всё из-за платьев!

И мы с ним оба засмеялись. Уходя, он потрепал меня по плечу и сказал:

– Аттестаты послезавтра будем выдавать. Не проспи!

А я ещё немного посидела в классе одна, а потом вбежал Сармат:

– Эйна! Что случилось? Ты почему на экзамен не пришла? Альвин сказал, что ты прогуляла!

– Да нет, всё в порядке. Просто опоздала. Поэтому сдавала без подготовки. Но всё хорошо. Двадцать восемь баллов! А у тебя?

– У меня двадцать два. Тоже неплохо. Я первым сдавал, мне надо было уйти пораньше. У нас дома трубу прорвало, мать ремонтников вызвала. Вот только что починили.

– Ладно, пошли. Надо отпраздновать. Давай ко мне, чаю выпьем!

Дома меня уже ждала тётушка Марта. Она ещё не знала, что я проспала. Оказывается, утром её вызвала к себе Наставница Фламия и отправила делать уборку в кладовых. Поэтому Марта и задержалась на работе до полудня. Когда я рассказала, как чуть не провалила экзамен, она схватилась за сердце и опустилась на стул.

– Ох, Эйна! Ну и напугала ты меня.

И чтобы успокоиться, она вынула из шкафа сладкие галеты – такие нам выдавали только в подарочных наборах в конце года. Настоящее праздничное чаепитие!

На выдачу аттестатов зрелости я пришла в одном из самых любимых платьев – почти таком же нарядном, как тёмно-зелёное с кружевным воротником. Строгий фасон, юбка почти прямая. Гладкая сверкающая ткань, по светло-зелёному фону разбросаны листья, но не закрашенные полностью, а нарисованные в виде ажурной сеточки из прожилок. Я эту ткань подолгу рассматривала, когда Армина подарила мне свои перешитые платья. Думала: мне бы его пораньше получить, когда я ботанику в школе изучала! Вот листок берёзы – это такое дерево с белым стволом. А это клён: пятипалый лист, похожий на ладонь. А вот тополь: лист как сердечко, но интересен он не этим, с тополей летом осыпается белый пух и покрывает землю, словно снег.

В нашем климате снег – большая редкость. Выпадает не каждую зиму, лежит недолго, но это очень красиво! И когда я его видела, всегда вспоминала тополь из учебника. Пыталась представить, что вместо холодного снега на асфальте лежит мягкий тёплый пух.

Утром перед торжественным собранием Марта разбудила меня вовремя, и я успела повертеться перед зеркалом. Армина очень точно подогнала размеры под мою фигуру. Сармат, когда увидел меня в школьном дворе, одобрительно кивнул и сказал:

– Отлично выглядишь!

Хоть я и твердила, что меня не волнует моя внешность, а хорошо одеваться мне нужно только ради Биржи, Сармат мне не верил. Он почему-то думал, что всем девочкам нравится, когда их считают красивыми.

Как я и ожидала, мои баллы оказались не лучшими, меня вызвали не первой, как мне хотелось бы, а третьей. Я закусила губу и начала упрекать себя, но тут же подумала: а могла ведь вообще остаться без аттестата ещё на год! И когда назвали моё имя, я подошла к Дарителю Кириану, широко улыбаясь, и постаралась сказать «спасибо» со всей теплотой, на которую способна. Ведь если бы не его настойчивость, комиссия не стала бы принимать