Эйна из Третьей зоны. Трава на асфальте - Арина Остромина

северу от нас и чуть южнее Первой зоны. Там другой климат. Есть реки и озёра, дожди идут даже летом, влаги хватает, чтобы в зоне обильно росли деревья и цветы. Поэтому там есть парки и даже ботанический сад. При этих словах я вздрогнула: неужели сбудется моя мечта? Я увижу цветы не на картинках в учебнике! Зато и зима во Второй зоне более долгая и холодная, чем у нас. Там часто идёт снег, но не тает в тот же день, как здесь, а скапливается на земле и покрывает её толстым белым слоем. Это я тоже видела в учебниках, но наяву это, конечно, будет намного интереснее.

Вторая зона – технологическая. Её основали для специалистов высокого класса со старым научным образованием. Первые поселенцы записывали свои знания, собирали библиотеки из полезных книг, уцелевших в нескольких городках на безопасных землях. Об этом я уже знала от Армины, её муж тоже участвовал в сборе книг. Но он был инженером, а не учёным, поэтому его направили работать в промышленную зону, а не в технологическую.

Составление библиотек осложнялось тем, что перед катастрофой уже почти не оставалось старинных бумажных книг – натуральная бумага хранилась в музеях, её уже давно никто не использовал, но даже синтетическая бумага была не очень популярна. Её использовали, скорее, для удовольствия. А почти все учебники, особенно по сложным техническим предметам, давно уже создавались в виде текста и чертежей, которые можно было увидеть на специальных экранах. Но информация не лежала внутри устройства с экраном, она существовала в некой «Сети». В школе нам говорили об этом, но я мало что поняла. А после катастрофы оказалось, что этой Сети больше нет, её главные части были уничтожены. Устройства с экранами в здешних старых библиотеках уцелели, но теперь они были бесполезны.

Поэтому специалистам пришлось воспроизвести по памяти всё, что они смогли вспомнить. Через несколько лет они начали воссоздавать погибшую Сеть, но работа шла медленно, потому что в нашем новом мире не хватало некоторых нужных материалов и технологий.

Там же начали строить предприятия – более сложные, чем в нашей промышленной зоне. Например, у нас на фабрике мы собирали специальные электронные модули для сложной техники, но все элементы нам привозили из Второй зоны. Нам оставалось только вставлять мелкие детали в определённые места, соединять провода, завинчивать шурупы. Готовые модули отправляли во Вторую зону, на их высокотехнологичные производства.

Вскоре после основания Второй зоны там открылся университет. Сначала в нём преподавали выжившие после катастрофы учёные, потом они подготовили себе замену.

Школьное образование во Второй зоне оказалось почти такое же, как у нас, – там тоже были восьмилетние школы, где все дети учились с восьми до шестнадцати лет. Я не удержалась и спросила:

– А что там у них с сиротскими приютами? (Теперь, когда я уже попала на этот курс, я могла не стесняться своего приютского детства.)

– Там нет приютов, – сказал преподаватель. – Каждому ребёнку, если он потерял родителей, находят подходящую приёмную семью. Он живёт в этой семье вместе со своими новыми братьями и сёстрами.

– Как вы сказали? Братьями и сёстрами?

– Да. А что?

– Там бывает по несколько детей в семье?

– Да, обычно двое, но бывает и больше.

– Но как это возможно? У нас ведь мало кто может родить даже второго ребёнка?

Преподаватель нахмурился, отвёл глаза, кашлянул.

– Там другой уровень медицинской помощи. – Снова кашлянул. – И питание более качественное.

На этом наше первое занятие закончилось.

На следующий день мы разговаривали о традициях и домашнем укладе. Оказалось, что квартиры во Второй зоне, особенно у семей руководителей, совсем не похожи на квартиру тётушки Марты и даже на квартиру Армины.

Жилые дома стоят на широких улицах, в каждой квартире – стеклянные наружные стены вместо обычных окон, чтобы видеть перед собой весь город: сверкающие на солнце дома и островки зелени между ними. В квартире моих хозяев будет большая гостиная с удобными мягкими диванами и креслами, столовая отдельно от кухни, спальни с собственными ванными комнатами, кабинеты, игровая комната моей подопечной. Сначала я пыталась подсчитать, сколько же там комнат, но не смогла, запуталась.

А через пару дней мы дошли до моих будущих обязанностей. Моя профессия будет называться «детский помощник». Я буду помогать восьмилетней девочке по имени Крия: кормить её завтраком, отводить в школу, наводить порядок в её комнате, потом забирать из школы, кормить обедом, водить гулять, делать с ней уроки, кормить ужином и укладывать спать.

Меня сразу предупредили, что мне придётся многому учиться уже на месте. Посоветовали наблюдать за поведением других домашних помощников и спрашивать у них, что делать, если я не уверена.

Когда преподаватель сказал, что завтракать и обедать я буду вместе с Крией, я улыбнулась:

– Это хорошо: я умею готовить!

Но он покачал головой:

– Нет, это не твоя задача. Готовить будет кухонная помощница. Она же будет накрывать на стол для вас двоих. А ты будешь помогать девочке за столом, если понадобится.

Я кивнула, как будто всё нормально, но на самом деле заволновалась. Кто-то будет готовить и накрывать на стол для нас с этой юной принцессой. Как я буду себя чувствовать рядом с ней?

Но оказалось, что завтрак и обед – это ещё не самое страшное. По вечерам в квартире будет собираться вся семья, и мне придётся ужинать вместе с ними. Я буду сидеть рядом с Крией и молча накладывать ей еду, пока хозяева ведут беседу. Мне нужно будет вести себя тихо и незаметно, чтобы не мешать разговору, но при этом исполнять все желания девочки.

А ведь девочка может оказаться капризной, злой, глупой. Я уже начала сомневаться, что правильно выбрала работу. Но, с другой стороны, я и не с такими задачками справлялась! Уж с девочкой-то я как-нибудь договорюсь.

Наводить порядок – этому я научилась, пока работала у Армины. Гулять по такому необычному городу, с деревьями и цветами – этого я уже ждала с нетерпением. Делать уроки с ребёнком – не зря же я была лучшей ученицей в школе!

Когда Крия заснёт, мой рабочий день закончится, и я смогу уйти к себе. Я не стала расспрашивать, поселят ли меня с другими работницами и сколько их будет – всё равно это лучше, чем приютская спальня на тридцать человек.

Кроме того, родители моей подопечной будут каждую неделю выдавать мне заработанные жетоны, чтобы я могла сама ходить в магазины и покупать себе приличную одежду, обувь и всё, что понадобится.