Тьма. Том 8 - Лео Сухов

— Ничего, Ливелий. Показалось тебе. Просто ветер тут свистит…

Он не видел, как уголок губ его спутника дрогнул в лёгкой улыбке. Задумавшись лишь на секунду, Ливелий снова повернулся к дороге, уходящей в бескрайнюю безжалостную степь.

Они шли ещё около часа. В ногах медленно накапливалась усталость. Зато стало немного теплее. Жаль, ветер не утихал, лишь сменил направление. Теперь он дул с востока, принося запах мокрой земли.

Внезапно Ливелий остановился. Странно, но там, где он встал, не было ни столба, ни руин, ни одинокого дерева. Лишь безымянный перекрёсток двух таких же разбитых и почти невидных дорог.

— Мы на месте, — констатировал он, и его голос звучал глухо в завываниях ветра.

Базилеус огляделся, пытаясь найти какой-нибудь ориентир. Его взгляд скользнул по безжизненному горизонту, по грязи под ногами, по редким чахлым кустам…

— И где наш связной? — спросил он, сдерживая раздражение. — Когда он нас отсюда заберёт?

От усталости это прозвучало резче, чем хотелось бы.

— Сегодня, — всё так же спокойно ответил Ливелий, засовывая руки в карманы.

Базилеус посмотрел сначала направо, потом налево… Весь его вид выражал немой вопрос. До конца «сегодня» оставалось ещё несколько часов. И провести их среди голой степи, под пронизывающим ветром, было не лучшей перспективой.

Отвернувшись, он поплотнее запахнул пальто и начал, чтобы скоротать время, бесцельно бродить по краю дороги. В то время как Ливелий продолжал стоять с уверенным видом человека, ожидающего трамвай на городской улице.

Базилеус даже подумал, что наткнись на них сейчас русский военный разъезд, Ливелия бы точно расстреляли. На всякий случай. Слишком уж неуместным и чуждым он здесь выглядел.

Время тянулось мучительно медленно. Даже тучи начали мало-помалу рваться, пропуская косые лучи заходящего солнца. И вот, спустя, казалось, целую вечность, на востоке послышался рокот мотора.

Из-за пологого склона выполз тёмно-синий автомобиль. Может, и не новый, но ухоженный. И, как и сами Базилеус с Ливелием, не предназначенный для сельских дорог.

Колёса взбивали фонтаны жидкой грязи, а кузов заметно раскачивало на ухабах. Подпрыгивая, машина подкатила к скрытням и остановилась в двух метрах. Дверь со стороны водителя открылась, и из неё вышел мужчина.

Лет сорока, с аккуратными русыми волосами, зачёсанными набок. Его костюм был чистым, но не слишком богатым — скорее, как у дьяка или управляющего средней руки.

Окинув взглядом размокшие туфли и грязную, но элегантную одежду ромеев, он, видимо, окончательно убедился, что попал по адресу.

— На севере уже весна, — сказал мужчина.

— Раз на севере весна, то на юге осень! — невозмутимо ответил Ливелий.

Мужчина кивнул, и его напряжённые плечи слегка расслабились.

— Пётр Саворусов, — представился он, открывая заднюю дверь. — Прошу…

Не говоря ни слова, Ливелий и Базилеус забрались внутрь. А Саворусов сел за руль и, развернув автомобиль, повёз их обратно на восток, откуда только что прибыл.

Первые несколько минут ехали в тишине, лишь подпрыгивая на кочках. Наконец, Саворусов бросил взгляд в зеркало заднего вида.

— Как добрались? — спросил он, похоже, больше из вежливости.

Ливелий, глядя в окно на мелькающие унылые пейзажи, ответил с лёгкой усмешкой:

— Если бы не сопутствующие потери, просто отлично…

Саворусов промолчал, но по его затылку было видно, что он обдумывает услышанное. А минуту спустя он снова посмотрел в зеркало, и в его глазах мелькнуло понимание, смешанное с суеверным страхом:

— Простите моё любопытство… Это не вы, случаем, причастны к той авиакатастрофе над Хвалынью?

Ливелий медленно повернул голову и встретился с его взглядом в зеркале. Лицо ромея было абсолютно бесстрастным.

— Не ваше дело, — произнёс он мягко, но так, что в салоне вдруг похолодало.

Саворусов нервно кивнул и, сжав пальцами руль, уставился на дорогу. Больше вопросов он не задавал. А ещё спустя полчаса молчание нарушил Ливелий, решив, видимо, развлечь себя полезным для дела разговором:

— Итак, докладывайте. Что осталось от нашей сети в Ишимском княжестве?

Саворусов вздохнул так тяжело, будто этого вопроса он и боялся:

— Практически ничего. Рода, что работали на вас десятилетиями, почти вырезаны. Лихих людей, на которых мы опирались, опричники тоже проредили вдоль и поперёк. Наш тайный путь через старые форпосты наглухо перекрыт. А большинство тайных складов найдены и зачищены.

Он на мгновение замолчал, собираясь с мыслями. А потом добавил:

— Скорее всего, во всём этом виноваты контрабандисты и кто-то из дворянских родов, вздумавших якшаться с тёмным здесь, в Ишиме. Контрабандисты попытались убрать род Седовых-Покровских. А когда глав родов вызвали в кремль, тёмный решил убить князя Дашкова. Именно после этого власть ударила по всем задействованным родам.

Ливелий медленно перевёл взгляд на Базилеуса. Тот, сидевший у другого окна, скептически сморщился, как будто услышал нелепую шутку.

Ливелий же лишь едва заметно покачал головой, в его глазах читалось нечто среднее между досадой и мрачным удовлетворением.

— Седов-Покровский… — произнёс он тихо, растягивая фамилию. — Он повсюду, как неприятный запах…

А затем снова повернулся к Саворусову:

— Пока мы едем, сделайте, пожалуйста, более подробный доклад. Начните с того, что вам известно об этом роде и их недавней деятельности. Нас интересуют даже самые мелкие детали…

Комната, где сидели трое мужчин, занимала верхний этаж одного из ишимских особняков. Из окна открывался вид на пропылённые улицы, далёкие высотки и отсвет фонарей городского сердца.

Обстановка в комнате дышала противоречиями. Вся мебель — массивный дубовый стол, кресла с высокими спинками, резной буфет — когда-то была добротной и дорогой. Теперь же обивка кресел лоснилась на углах, на столешнице виднелись царапины, а бронзу светильников покрывала матовая патина.

А на всё это с портретов укоризненно взирали люди в старинных одеждах.

Атмосфера за столом тоже была тягостная. Саворусов сидел, сгорбившись. Его бегающий взгляд кричал о желании провалиться сквозь землю. А Ливелий, откинувшись на спинку стула, барабанил пальцами по столу.

От него во все стороны плескало раздражение, отчего воздух в комнате казался гуще. Базилеус, напротив, едва сдерживал улыбку. И паника Саворусова, и ярость Ливелия казались ему гротескным фарсом. Изображая безразличие, он смотрел в окно на копошащийся внизу город. Однако уголки его губ непроизвольно подрагивали.

— … Именно так. Ваша выходка стоила нам неплохого союзника, — голос Ливелия был ровным, но каждый звук жалил, как острое лезвие. — Двусердый, пусть и не самого высокого ранга. Дворянин, пусть и из захиревшего рода. Его можно было ввести в доверие к местной знати, сделать своей надёжной опорой. А когда Скороходный окреп бы и занял своё место, пусть и не самое высокое, через него мы могли бы начать восстанавливать тайный путь. А вы что сделали?

— Я… Я не виноват! Я испугался! —