Володарь железного града - Яр Серебров

— Господин! — охранник отвлёк темника от мыслей. — К вам посланник, из Сарая, — и подойдя ближе шепнул ещё несколько слов.

— Вот как? Тогда зови немедля! Нехорошо заставлять дорогого гостя ждать.

Порог богатой юрты из лучшей верблюжьей шерсти преступил гонец и, приложив руку к сердцу, коротко поклонился, приветствуя хозяина. Его богатые шаровары были забрызганы грязью, а на лице отразилась смертельная усталость. Гонец вытащил золотую пайцзу с изображением луны.

— Темник, — прошептал гость, — послание предназначено лишь для твоих ушей.

Товлубий жестом отослал охрану:

— Не тяни. Что она велела предать? Силой Вечного неба да будет благословенно имя её и да помрут и исчезнут все ослушники её!

Гонец внимательно выслушал, кивнул и, отвернув халат, снял пояс, после острым ножом разрезал и вытащил свёрток из тончайшей, шёлковой бумаги, закрытый золотой печатью с цветком лилии царственного дома Джучи.

Тайдулу он знал больше десяти лет. На него, тогда ещё смазливого юнца из захудалой ветви рода бахрин обратила внимание главная женщина Золотой Орды, вытянув в буквальном смысле из грязи, в князи. Год за годом ханша поднимала молодого любовника по служебной лестнице, нашептывая мужу информацию в нужном ключе про молодого и перспективного. Товлубий давно понял, старшая жена Узбека ставила не только на него. В рукаве этой хитрой женщины было спрятано много козырей. Но темник умел слушать между слов, умел быть благодарным и всегда держал язык за зубами…

Золотая печать, высший знак доверия. Никогда ранее он не получал ТАКОЕ послание.

Полководец бережно принял источающий легкий аромат мускуса листок из рук гонца, надорвал печать и взялся неторопливо читать послание, написанное рукой Тайтуглы. Никаких сомнений в подлинности, бей хорошо знал стиль написания ханши. Закончив, поководец надолго задумался и перечитал письмо повторно. Наконец он поднял голову и снова обратился к гонцу.

— Кто-нибудь знает, что ты ехал ко мне?

— Откуда⁈ На ямах я показывал пайцзу гонцов. Официально же прибыл в лагерь как посланец дивана, для инспекции оружейных складов.

— Очень хорошо. Очень. Госпожа написала добрую весть, — он похлопал гонца по плечу. — Я дам тебе ответ вечером.

— Великий темник, мне было велено…

— Не спорь, Бодай, не спорь, — Товлубий по-отечески положил руку на плечо гонца, позвонил в колокольчик. — Посмотри, на тебе лица нет. Ты сколько ночей нормально не спал? Похож на мертвеца, — вошли слуги и Товлубий распорядился, — Накормить! Разместить в лучших покоях.

Когда гонец покинул юрту, добродушная маска слетала с лица. Товлубей смял ажурный китайский кубок и отбросил его.

— Змея! С… а! Как она это себе представляет! Меня разорвут свои же нукеры.

Справившись с первой вспышкой гнева, бей отпил любимой рисовой водки и успокоился. Если хорошенько подумать, порученное дело можно было обставить к собственной выгоде. Опасно, слов нет, но зато какие открываются перспективы! Должность эмира и тюмен в кормление. А то что придётся продолжить поход. Хм, может оно и к лучшему. Уж он то в отличие от других темников, сумеет досуха «выжать» богатые города Белой орды. Более того, удержать их, кинуть к ногам царицы бескрайнее ханство, не уступающее по богатсву самой Орде. Это тебе не жалкий Смоленск…

Постой, а зачем нам какой-то жалкий тюмен, когда можно взять куда больше?

Вариантов всплывала масса, один другого заманчивей. После удачного похода на Смоленск его «акции» в среде нойонов и военной элиты Орды здорово выросли. В род потянулись небогатые, но опытные и закалённые в боях воины. Все они знали, у Товлубея лучшие доспехи. Ведь прошлой весной он получил не только тонны меди, серебра, но и нечто куда более значимео. То, чего не купишь за денгэ. Технологическое преимущество и возможность одеть личное войско на порядок лучше друзей-конкурентов.

Бей испытывал противоречивые чувства. С одной стороны его грызла злость за унижение в Рязани. А то липкое чувство страха, когда в живот упёрли «шайтан-трубу», он уже не забудет никогда. Если же отбросить эмоции и взглянуть под другим углом, окажется, глуховский князь, сам того не желая возвысил его над прочими темниками. За Смоленский полон Мстислав тайно передал десять оков до краёв полных кольцами байдан, сотни листов доброго железа, заклёпки и штампованные элементы шлемов, наконечники стрел… Два струга железа по самые борта сидящие в воде, пришли в Сарай прошлым летом. Благодаря «царскому подгону» Товлубей к зиме смог одеть четыре тысячи нукеров из дружественных родов и главное, обновить войско, сбросив балласт голодранцев. Имея серебро, а значит и лошадей, отличные доспехи, он уже мог позволить себе нанимать лучших из лучших. Пусть численно его отряды ещё уступали ключевым эмирам, но качество доспехов его бойцов сводило на нет преимущество в людях. И первые же стычки наглядно показали всем недругам, даже самым непонятливым — с ним шутки плохи.

Железные тысячи покорителя Смоленска, словно паровой каток раскатали тюмен Мубарака. Эмиры думали что отправили Товлубия на убой, а вышло наоборот. Он взял богатую добычу и славу покорителя мятежного улуса Орды Ежена. Было в его заначке и ещё кое-что, не менее значимое. Порох! Стычка в Переяславе и демонстрация силы в Мытищах заставила бея пересмотреть отношение к дымному зелью. Монголы больше века были знакомы с китайскими смесями на основе селитры, однако их использование было ограниченым. При осаде пользовались горючими смесями чем-то походившими на греческий огонь да зажигательными стрелами. Стрела с прикрепленным к ней пороховым ускорителем способна лететь долго и прямо, если выпущена из лука — но во всех других случаях она начинает кувыркаться и метаться словно ярмарочная шутиха, представляя опасность в первую очередь для тех, кто её выпустил. Ещё при покорителе Вселенной монголы пробовали нечто похожее на то, что сделал князь. Заряжали пороховую смесь в бамбуковые стволы и стреляли, но ничего путного так и не добились. Вызнал бей и про состав что ныне использовали в Европе, он даже нашёл мастера, умеющего изготавливать его из индийского снега, серы и угля. Вот только углубившись в тему понял не что доктор прописал, не то. Порох, выданный князем, был скатан в зёрна, слабо дымил, не намокал и бил куда крепче всего того, что могли дать искусники из Персии. Жаль его было мало, очень мало. Не зря дюжину бочонков, выложенных пергаментной бумагой, его нукеры охраняли словно зеницу ока. В принципе, если использовать дорогой порох как запал, он отлично инициировали смеси что ему делал перс, что уже здорово расширяло возможности Товлубия по взятию городов.

Темник