Фантастика 2025-40 - Ольга Ярошинская

И здесь, вероятно, Романов как-то осторожно постарался посвятить комвзвода ВКС в предстоящее дело, не раскрывая себя. Допускаю, он сказал, что получил информацию от кого-то из правоохранителей, что вдову покойного замполита взяли в заложники. Что некто пытается выведать у нее тайны ее мужа… И что операция должна быть скрытной, поэтому военных и привлекают в сотрудничестве с КГБ… Подробностей, честно скажу, не знаю, но думаю, что в сказанном я от правды не далек.

Я видел, как Смольников хмуро слушает, кивает, что-то соображает про себя. А когда командир умолк, он ответил, и легкий ветерок донес до меня обрывки его слов:

— … сам поеду, больше пользы будет.

— Не сомневаюсь, — услышал и ответ полковника, — но надо еще одного бы на всякий случай…

И тут взор старшего лейтенанта остановился на мне. Взор был не самым уверенным, сомневающимся, но я мысленно воскликнул: «Меня!..»

Безмолвный крик вырвался из глубины души. Я сам того не ждал, это как-то вышло само собой. Наверное, в той самой глубине души я чувствовал вину перед Наташей, которая угодила в переплет в том числе и по моей вине. И я должен был ее выручить.

Не знаю, что прочел командир взвода в моем лице. Не знаю, какие такие биотоки пронеслись между нами, но старлей произнес:

— А вот Сергеева, пожалуй, и возьму.

Полковник обернулся, оценивающе посмотрел на меня так, словно видел впервые. И опять же словно бы раздумывая, протянул:

— Сергеев… Ну, добро! Он уже в таком участвовал… Рядовой Сергеев!

— Я!

— Ко мне.

— Есть!

Я четко, строевым шагом подошел. И командир так, будто ровно ничего прежде не было, никаких разговоров, объяснил мне суть задачи.

— Ясно?

— Так точно!

— Хорошо. Кого из собак берете с собой?

— Я своего Грома, — вмиг ответил я.

— Алексей Петрович? — повернулся к старлею полковник.

Смольников задумался.

— Хм… Ну, Вольф неплохой пес, здоровый, агрессивный… С нюхом у него, правда, не очень…

— Корнет, — подсказал я. — Нравится мне этот пес.

— Корнет? — взводный призадумался. — А что, пожалуй… Да! Берем Корнета.

— Тогда берите псов, берите оружие и через семь минут у штаба. Все!

Смольников все так же хмуровато глянул на меня:

— Что, боец, справимся?

— Не вопрос, товарищ старший лейтенант, — отрезал я. — Тут думать нечего. Есть задача, надо решать. Остальное неважно.

Пауза. И Смольников без эмоций сказал:

— Молодец. Военная логика. Ну, пошли…

Подошли к казарме.

— Зинкевич! — крикнул старлей. — Открой оружейку.

Сержант удивленно высунулся из казармы:

— Оружейку?.. Есть. А что такое?

— Вопросы не задавай. Действуй!

Гремя ключами и оцинкованной дверью, Гена отпер оружейную комнату.

Я взял свой автомат, два магазина, подсумок. Смольников — ПМ и опять же два магазина к ним. Один он, осмотрев, со щелчком загнал в шахту в рукоятке пистолета. И мы расписались в книге выдачи оружия.

— Товарищ старший лейтенант, а что случилось-то? — на правах дембеля позволил себе полюбопытствовать Зинкевич. Раньше он вряд ли бы осмелился спрашивать у Смольникова лишнего.

И тот не стал придираться.

— Потом скажу, — буркнул после почти неуловимой паузы. — Пошли в вольеры!

Тут Гена, конечно, бросил на меня взгляд, где читалось: «Ну и что все это значит?..» На что я ему ответил тоже взглядом: «Сейчас не могу, потом…»

— Быстрей! Быстрей! — поторапливал Смольников.

Гром, я уверен, был страшно рад меня видеть, но по негласным правилам джентльменского поведения, вел себя сдержанно. Только хвост его немного выдал, легонько помотавшись влево-вправо. Я слегка поощрил его похлопыванием по шее — и опять же не сомневаюсь, что он это оценил.

Мы со Смольниковым споро облачили молодых кобелей во всю необходимую сбрую, включая намордники. Корнет почему-то малость заволновался, но старлей умело успокоил его легким шлепком. Пес вмиг почуял твердую руку над собой, притих.

— Готово?.. Ну идем, — распорядился взводный. И мы скорым шагом пошли к штабу.

Там уже стоял командирский УАЗ, крутился Гладков, который, видимо, и подогнал машину. Рядом тарахтел на холостых оборотах «Москвич» Петра Петровича. Сам он тоже стоял рядом и коптил пространство «Астрой». Чувствовалась во всем некая напряженная, нервная подобранность, состояние бойцов перед атакой, незримое лезвие риска где-то здесь, совсем рядом…

Из штаба выбежал Романов, тоже как и Смольников в строевой форме, то есть портупея-галифе-сапоги. И кобура с пистолетом, понятно. И почему-то в руке у него был полиэтиленовый пакет, свернутый колбаской.

Гладков немедленно вытянулся:

— Товарищ полковник, транспортное средство…

— Вижу. Ключи! Свободен.

— Есть!

— Петр Петрович, — позвал Романов, — ты впереди поедешь до деревни, понял? А там посоветуемся. Окурки не кидай тут, видишь, у нас чистота идеальная!

— Когда это я окурками разбрасывался?.. — пробурчал под нос старикан.

Мы с собаками разместились на заднем сиденье УАЗика.

— Ну, ни пуха, ни пера, — объявил командир, запуская двигатель.

И мы поехали мини-колонной за зеленым «Москвичом». Доехали до вокзала, миновали переезд, знаменитые «Культтовары», проехали еще немного… Ага! А вот и знакомая белая «шестерка», и Виктор с Михаилом. Только теперь они поменялись ролями: Виктор за рулем. Я это разглядел.

Петр Петрович замигал правым поворотником, за ним и Романов. Притерлись к обочине.

— Я сейчас, — бросил нам полковник, остановив машину.

Он поспешил подойти к «шохе», сел на заднее сиденье, коротко переговорил с парнями. Вышел, на обратном пути нагнулся к Петровичу — несколько энергичных слов и жестов — и ловко прыгнул за руль.

— Все, едем, — и запустил мотор.

— Евгений Павлович, — не очень официально обратился Смольников, — а что, я вижу… Эти парни-то из Конторы?

Так военные позволяли себе называть КГБ, в приватных разговорах, конечно.

— Оттуда, — полковник повернул баранку. — Дело серьезное.

Мы погнали в таком порядке: «Москвич», «Жигули», УАЗ. Городские строения кончились быстро, понеслись по обочинам пожухлая трава, голые кусты и перелески… Справа темнел еловый лес. Северный мир уже переходил к предзимью, я почему-то представил себе, как сейчас уже холодно и неуютно в лесу, как звери предчувствуют долгую, суровую, жестокую зиму… Впрочем, в салоне УАЗика был настоящий Ташкент — печка работала исправно.

Собаки, молодцы, переносили езду исправно. Автомобильные путешествия для братьев наших меньших малокомфортны, но Гром с Корнетом, точно предчувствуя