Параллельный фарватер. Отклонение от курса. Книга 1 - Глеб Лютаев

Теперь Кравцов видел то, от чего сердце его похолодело словно до абсолютного нуля. В темноте, в тьме, в зле, которые скрывались под капюшоном мрака, он, наконец, увидел что-то. Но что именно? Это была жизнь… Жизнь и глаза… Его собственные глаза, которые теперь смотрели на самого Данилу, а вместо лица под капюшоном были отсветы его жизни. И тогда, в тот самый момент он, наконец, всё осознал. Всё встало на свои места, и ответы, которых он ждал, пришли сами собой. Данила сам удивился, как он раньше этого не понял, ведь всё было таким очевидным, таким открытым…

– Ты – моя жизнь… Нет… Господи… Но как это возможно… Ты… Ты… Есть моя судьба…

Теперь Даня увидел под капюшоном зловещую улыбку. Вот только это были его же собственные губы. Тонкие, растянутые неестественно широко, какие-то мёртвые губы.

– Ты почти угадал, Кравцов… Но не совсем. Я не твоя судьба. Я просто судьба. Я единое целое для всех, кого ты знаешь и не знаешь. А ты лишь крошечная единица во мне, которой уготована особая участь. Вот в чём всё дело, Кравцов. Как бы ты ни сопротивлялся, что бы ты ни делал, я всё равно буду рядом, ведь от судьбы не уйдёшь, не так ли?

А теперь давай поговорим о смерти. Я распоряжаюсь и жизнью, и смертью, они, как и ты, принадлежат мне. Вы, люди, постоянно говорите обо мне как о неизбежности, и о как вы правы. Вы также говорите о смерти, говорите, что её не избежать, и тут вы тоже правы. Вы ненавидите смерть, считаете её чем-то страшным, в то время как жизнь вы любите, жизнью дорожите и готовы на всё, лишь бы сохранить и продлить её. Но что будет, если ты узнаешь, что жизнь есть период вселенской муки, предначертанной людям?

Ты, как и все остальные, совсем не помнишь, что было до начала твоей жизни. А что если ты узнаешь, что когда-то существовал в огромной и бесконечной вселенной, а, морпех? Представь, может, ты просто забыл это. Или память твоя была стёрта силами, о существовании которых ни ты, ни кто-либо другой на земле даже не догадывается. Что если ты когда-то наслаждался вечным пребыванием в райских просторах огромных галактик, далёких и неизведанных.

Но в один не очень прекрасный миг неожиданно нагрянула злодейка-жизнь и вырвала тебя из пребывания в лучшем мире. Мире настолько прекрасном, что ни одно человеческое воображение неспособно представить ничего подобного. И вот в одно мгновение эта проклятая жизнь впихнула тебя в замкнутый, маленький, ничтожный мирок с его низменными инстинктами и ложными ценностями на какие-то несколько десятков лет. Теперь же ты, сам того не подозревая, мучаешься здесь эти десятки лет и всякими мыслимыми и немыслимыми способами пытаешься избежать смерти, которая на самом деле может избавить тебя от земных мук и вернуть, быть может, в тот самый лучший мир, о котором ты совсем не помнишь. Что если ты узнаешь, что, попрощавшись с жизнью и встретившись со смертью, ты перейдёшь тот лучший мир, обратно, где уже когда-то существовал? А там такие, как ты, боятся вовсе не смерти, которая им представляется чем-то чудесным, там, в лучшем из миров, вернее, в единственном настоящем мире все боятся и проклинают жизнь. Возможно, вы видите здесь жизнь так, как они видят смерть там.

Так что теперь делать, Кравцов? Как ты думаешь, может, всё-таки лучше встретить смерть, а, морпех, вместо того, чтобы противиться ей? Что скажешь на это?

Данила поднял усталый взгляд и проговорил:

– Ты скажи, ведь ты судьба.

Судьба улыбался. Ему было весело, но в то же время он и злился. Данила не понимал почему, но отблески непонятной ярости буквально читались в его глазах. Заметив это, Данила не мог удержаться и задал вопрос:

– Что случилось? Тебя что-то тревожит, судьба? – Теперь улыбался Данила. Он чувствовал что-то, что даёт ему преимущество, но сам не понимал, что это. А может, он просто сошёл с ума, и это было бы вполне естественным завершением всей этой истории.

Тёмное, мрачное существо смотрело Кравцову в глаза. Этот взгляд быт тяжёлым, но Данила пытался устоять против него. В безмолвном противостоянии Даня видел, как под капюшоном разгорается пожар. Красные, оранжевые и жёлтые языки пламени поглощают всё вокруг, и за ними приходит…

Неожиданно Данила понял, что должен действовать. Пришло время идти до конца и закончить свой путь. И он знал – этому существу его не остановить.

– Ты ошибся…

– И в чём же именно, Кравцов? – Казалось, судьбе стало любопытно, и Даня решил, даже скорее почувствовал, что он не может прочесть, что творится в голове у Данилы.

– Не ты всё решаешь, я сам выбираю свою судьбу!

Данила со всего размаху ударил ножом в то место, где была голова его противника. Вместо крика, вопля и жуткого лица судьбы перед ним возникла обезумевшая физиономия Виктора. Нож Кравцова, которым он метил в голову существу, торчал сейчас из левого плеча мужчины.

Моторист медленно повернул голову и посмотрел на рукоятку ножа. Всё выглядело так, словно он не причиняет ему никакой боли. В правой руке он держал топор, но теперь ему пришлось его отставить в сторону. Данила как завороженный смотрел, как моторист схватился за нож и вытащил его из себя, не издав ни звука. Осмотрев кровь на лезвии, он улыбнулся, медленно и с наслаждением слизнул её, а затем выкинул нож за спину.

– Мне это не понадобится, чтобы разобраться с тобой, щенок.

Невероятно быстро Виктор схватил Данилу за горло. От неожиданности Кравцов ничего не смог предпринять и обеими руками вцепился в запястье безумца. Как бы он ни старался, его хватка не приносила никаких результатов. Тогда Даня отпустил свои руки и предпринял отчаянную попытку противостоять психу: большими пальцами он вдавил глазные яблоки Виктора.

И вновь Виктор не закричал от боли, но хватку свою всё же ослабил. Этого было достаточно, чтобы Данила вырвался из крепких удушающих объятий и подался назад. Приняв устойчивое положение, он увидел, как из одного глаза моториста выливается белая субстанция вперемешку с кровью.

Виктор растерялся. Он не подавал вида, но боль, похоже, всё-таки чувствовал и явно стал хуже ориентироваться. Данила решался, что делать дальше: убежать на ют, где его ждали Лена и Сергей с автоматом, или продолжить схватку, которая может закончиться для него смертельным исходом. Он не забыл, как совсем