Литания Длинного Солнца - Джин Родман Вулф

таком случае я позволю авгуру даровать тебе Прощение Паса, и на том делу конец. Но если доктор Журавль скажет, что тебя можно спасти, ты, продолжая упорствовать, откажешься от жизни сам, понимаешь? Тратить собственное время и время Потто на старания выжать из тебя необходимые сведения я больше не намерен. Работа над новым снаряжением для поиска на дне твоего двигательного блока уже начата. В скором времени мы отыщем его, и смерть твоя будет напрасной. Ну а не отыщем – у нас остается орлица. Теперь она дело знает, и, дабы добыть образчик двигательного блока, нам нужно всего-навсего спустить ее на первого же летуна, что появится в небе над городом.

Умолкнув, Лемур ткнул пальцем в сторону Журавля.

– Никаких угроз, доктор. Никаких посулов. Доверие не ввергнет тебя в убытки, а ложь не принесет выгод. Выживет он или нет?

– Не знаю, – невозмутимо ответил Журавль. – У него сломана пара ребер, но к прободению легкого это не привело, иначе он, скорее всего, не дожил бы до сих пор. Серьезно повреждены по крайней мере четыре грудных позвонка. Пострадал и спинной мозг, но до разрыва дело, видимо, не дошло, хотя с уверенностью судить сложно. Надлежащий уход, первоклассный хирург – и тогда шансы у него, на мой взгляд, неплохи.

Лемур скептически хмыкнул:

– Шансы? На полное выздоровление?

– Это вряд ли. Хорошо, если сам ходить сможет.

– Итак… – Лемур понизил голос до шепота. – Итак, что скажешь? Два-три часа, и ты на берегу. Эти черные баллоны у вас у всех за спиной… как они действуют?

В трюме воцарилась мертвая тишина. Склонившись над Мамелхвой, Шелк отметил, как подрагивают ее веки, и ободряюще сжал ее руку. Журавль, пожав плечами, захлопнул саквояж. Щелчок замка показался Шелку не менее резким, бесповоротным, чем выстрел Чистика в «Петухе».

– Ну что ж, на согласие я и не рассчитывал, – как ни в чем не бывало подытожил Лемур. – Потому и велел отчаливать. Приступай, патера. Начинай свои пустословия, если угодно. Мне все равно. Умрет он едва ли не прежде, чем ты закончишь.

– Что ты задумал? – насторожился Журавль.

– Отправить его за борт, – ответил Лемур, шагнув к приборному щитку. – Возможно, дальнейшее заинтересует тебя, доктор, как человека науки. Этот отсек, как я уже объяснял, находится у самого дна нашей лодки. И, как ты сам обнаружил несколько минут назад, попробовав открыть люк, наглухо заперт. На данный момент мы в… – Сделав паузу, он бросил взгляд на одну из мерных шкал. – В семидесяти кубитах от поверхности озера. На такой глубине давление окружающей нас воды достигает примерно трех атмосфер. Тебе уже объясняли, каким образом мы погружаемся и всплываем?

– Нет, – сознался Журавль. – До сих пор пребываю в неведении.

С этими словами он покосился на Шелка, будто бы проверяя, любопытно ли и ему, однако Шелк, нараспев читавший молитву, мерно помахивая над головой изувеченного летуна четками, даже не поднял взгляда.

– При помощи сжатого воздуха. Если нужно уйти в глубину, открываем одну из балластных цистерн. Цистерна заполняется озерной водой, вследствие чего мы теряем плавучесть и погружаемся. Ну а для того, чтобы всплыть, пускаем в эту цистерну сжатый воздух, дабы вытеснить воду. Цистерна становится подобием поплавка, плавучесть у нас повышается, и… понимаешь? Просто, однако действенно. Сейчас я открою этот клапан, впущу в наш отсек побольше воздуха…

Поворот вентиля, и в трюме раздалось громкое шипение.

– Впусти я воздух быстрее, вам бы не поздоровилось, посему вентиль лишь чуточку приоткрыт. Если ушам больно, сглотните.

Слушавший Лемура разве что краешком уха, Шелк, на долю секунды прервав молитву, сглотнул. В тот же миг искалеченный летун оживился, поднял полуопущенные веки, раскрыл глаза во всю ширину, из последних сил повернулся лицом к Шелку и зашептал:

– Солнце… солнце… скажи своим людям!..

Ответить вслух до завершения ритуала уставом не дозволялось, однако Шелк кивнул и взмахнул четками, осеняя летуна символом вычитания.

– Прими мое благословение.

Девятикратно склонив голову, как того требовал обряд, Шелк начертал четками в воздухе символ сложения.

– Когда давление воздуха здесь достигнет трех атмосфер – а ждать этого недолго, мы сможем открыть проем в днище лодки, не затопив отсека, – хмыкнув, пояснил Лемур. – Ослабляю соединение…

Журавль раскрыл было рот, собравшись возразить, но тут же прикусил язык.

– Мы теряем контроль, – шепнул летун Шелку и смежил веки.

Дабы дать летуну понять, что прекрасно все слышал, Шелк коснулся свободной рукой его виска.

– Молю и тебя простить нас, живых, – продолжал он, вновь начертав в воздухе знак сложения. – И я, и многие другие нередко поступали с тобой не по совести, сын мой, причинив тебе бессчетное множество зол и обид. Не держи их в сердце, начни жизнь, следующую за жизнью, в невинности и чистоте, простив все тебе причиненное.

Четки еще раз начертали над головой летуна знак вычитания.

Мамелхва, вновь отыскав ощупью руку Шелка, крепко стиснула его пальцы.

– Он… мне все это снится?

Шелк отрицательно покачал головой.

– Я же властью мне данной навеки прощаю тебя во имя всех бессмертных богов. Прощаю и разрешаю тебя от грехов во имя Всевеликого Паса, во имя Божественной Эхидны, во имя Сциллы-Испепелительницы, во имя Предивной Мольпы, и Сумрачного Тартара, и Высочайшего Иеракса, и Премудрой Фельксиопы, и Беспощадной Фэа, и Могучей Сфинги, а такоже во имя всех меньших богов. И Иносущий, – понизив голос, добавил Шелк, – также прощает тебя, сын мой, ибо я говорю и от его имени.

– Он умирает?

Шелк прижал палец к губам.

– Лемур намерен предать его смерти, – на удивление мягким тоном ответил за Шелка Журавль, – причем выбор сделал он сам… и я бы на его месте поступил точно так же.

– И я, – прошептала Мамелхва, коснувшись полоски черной саржи, пущенной Шелком на перевязку ее лба. – Нам говорили, что мы отправляемся в чудесный, сказочный мир покоя и изобилия, мир вечного полдня… но мы понимали: нам лгут. Умерев, я отправлюсь домой. Домой, к матери с братьями… к Чикито на шестке во внутреннем дворике…

Журавль снова извлек из саквояжа ножницы и начал срезать повязку, но тут Лемур рывком распахнул люк в полу.

Казалось (избавиться от сего впечатления Шелку, как он ни силился, не удалось), в трюм вошел сам Иносущий. Там, где еще миг назад поблескивала вороненая сталь крышки, возник прямоугольник колышущегося, искрящегося, дышащего покойной свежестью, слепяще-прозрачного света. Сияние Длинного Солнца, пронизывая чистые воды озера Лимна даже на глубине семидесяти кубитов, преломляясь, рассеиваясь в их толще, хлынуло во внезапно распахнутый Лемуром люк, залило трюм божественной небесной лазурью. Секунды две-три Шелку даже не верилось, что неземное вещество, открывшееся его взору, – простая вода. Перегнувшись через летуна, он оперся правой ладонью с до сих пор зажатыми в ней четками о комингс и погрузил