Душитель с огоньком - Татьяна Лаас

— Пахнет смолой.

Вик передала воротничок Алистеру. Аманда обиженно возразила:

— Не может быть. Гуммиарабик, хоть и смола, но лишен запаха. Потому его и применяют вместо крахмала для воротничков. Он придает каменную жесткость и глянец, словно воротник сделан из целлулоида. Потом, конечно, при стирке гуммиарабик вымывается, и воротничок хозяйки просто крахмалят. Если воротнички относят в прачечные, то там, конечно, снова проводят обработку гуммиарабиком.

— Он горюч? Ядовит? — Вик вспомнила сгоревшую вчера ренальскую прачечную.

Аманда рассмеялась:

— Вы любите колу? Если любите, то знаете, что гуммиарабик входит в ее состав. Я ответила на ваш вопрос о ядовитости и горючести? Воротнички, даже из целлулоида, не горят. Они безопасны. Простите, если сказала что-то не так.

Вик уже раздражала её привычка извиняться. Кто-то Аманду сильно запугал, не иначе. Или она нервозная особа сама по себе.

— Что-то еще?

Вик пристально всматривалась в Аманду:

— А можно чем-то пропитать воротник, чтобы он смог загореться при уличной температуре или чуть выше, скажем, градусов пятьдесят?

— Нет, я ничего такого не знаю. — Только чуть дрогнувшие пальцы выдали Аманду. Она точно что-то знала. — Простите, что не могу ничем помочь. Мне надо заниматься делами — никто не придет мне на помощь и не спасет. Мне надо кормить детей… Простите.

Алистер потемнел лицом, но послушно вышел вслед за Вик. Та, стараясь не смотреть ему в лицо, сказала:

— Надо установить слежку за нерой Круз — она что-то знает о воротничках. Еще… Вчера был пожар в прачечной — надо проверить: не связан ли пожар с нашим делом. Еще…

Алистер сам предложил:

— Надо пройтись по улице и расспросить о Стене Крузе.

Вик нашла в себе силы посмотреть на Алистера — как бы ему не понравилась Аманда, он оказался все же констеблем до мозга костей:

— У Аманды есть мотив для мести и есть возможность.

Алистер все испортил:

— Ты же понимаешь, что никто бы не заказал у неры Круз рубашки или воротнички, если бы был причастен к смерти её мужа?

Глава 7

Обход соседей ничего не дал. Никто не вспомнил о драке, в которой, возможно, погиб Стен Круз. Алистер порывался посетить паб, но Вик его отговорила — через Хогга будет надежнее, он свой тут. Пять лет службы в Речном дивизионе за спиной никуда не деть.

Пока Вик из публичной будки возле паба телефонировала Броку с просьбой сообщить адрес сгоревшей ренальской прачечной, Алистер вернулся к ателье, чтобы перегнать паромобиль на набережную. Вик через стекло будки видела, как он зачем-то опять зашел к нере Круз, потом вышел и долго что-то «колдовал» с дверью — наверное, смазывал старые петли. Только этого не хватало — Алистер как-то близко к сердцу принял историю Круз. Вик, предупредив, что скоро ждать ее не надо, попрощалась с Броком, повесила разогретую трубку на рычаг и качнула головой — Аманда не походила на убийцу, но, увы, у убийц нет определенного фенотипа, как утверждал когда-то отец, отличный сыщик и эксперт в криминалистике. Всегда можно ошибиться: у Аманды был мотив, умение шить воротнички и что-то утаенное — она что-то знала о том, что может воспламенять ткань, но предпочла промолчать об этом.

Алистер припарковал паромобиль рядом с будкой, и молча вышел из него — пришло его время телефонировать Одли, договариваясь о наблюдении за Круз, и Эшу с небольшим отчетом. Доверие к телефонным нериссам, служившим на станции, возросло после того, как Себ стал ухаживать за одной из них, точнее за старшей смены. Полицейские переговоры нериссы не подслушивали.

Вик пересекла дорогу и подошла к гранитному парапету набережной, глядя как плавно течет в океан Ривеноук. От неё несло прохладой, тиной и немного машинным маслом вперемежку с керосином: рядом работали на строительстве моста два огромных «Голема» — так лера Андре Кит де Люе, их разработчик, назвала андроидов, работающих на пароэфирниках — двигателях нового типа. Вик в технике не разбиралась, но не восхититься мощью огромных, с трехэтажный, а то и выше дом, металлических созданий, приводимых в действие пилотами, невозможно. В кабине одного из големов сидела за штурвалом явно сама Андре — не узнать её огненно-красную шевелюру сложно. Андре была единственной женщиной Аквилиты, которая красила волосы в необычные цвета. На прошлой седьмице они были фиолетовыми, сейчас алыми, словно пламя. Кто управлял вторым големом, отсюда было не рассмотреть. Обычно за его штурвал дрались пилоты дирижаблей и команда «Левиафана», личного дракона вернийского короля Анри, но преимущество всегда было за Брендоном — мужем Андре и другом Вик. Он был колдуном и рунным кузнецом, и она сделала пометку в голове — надо расспросить его и саму Андре, вдруг им что-то известно о веществе, что может самовоспламеняться. Не хотелось бы, чтобы к преступлению была причастна нера Круз, но пока все указывало на неё. Можно было, конечно, вернуться с ордером на обыск или даже вспомнить, что, как особист, Вик имеет право на обыск без ордера, но пока даже непонятно, что искать. Они могут что-то легко упустить, не зная, что именно им нужно. Время, конечно, не на их стороне, но еще есть Химический завод и прачечная — вдруг там что-то подскажут. Да и больных детей пугать не хотелось. Обыск — это всегда переполох и ненужный страх.

Несмотря на жару, на набережной было много зевак — всех завораживала работа големов. Вик с грустью подумала, что мир не стоит на месте, появляются новые технологии и новые механизмы, облегчающие жизнь, а люди остаются теми же: запуганными, старающимися никуда не лезть, оставаться с краю, молчать и подчиняться кем, кого считают сильными — и это не всегда те, кто находится на стороне закона. Вик, обладая огромной властью в Аквилите, не понимала, что еще нужно сделать, чтобы хоть что-то изменить в городе для того, чтобы такие люди, как нера Круз, не боялись жить, чтобы никому не приходило в голову брать правосудие в свои руки. Могла ли уставшая, умирающая от тоски по мужу Аманда решить, что она и есть закон? Ответа Вик не знала, и это тревожило её.

Время перешагнуло за обеденное, и Алистер, оттелефонировав Эшу, громко свистнул, привлекая к себе внимание уличного торговца едой. Он купил у него два