Резиновая чума (сборник) - Алексей Константинович Смирнов

песни какого-то покойника - копирайта, разумеется, никакого. И тот ему спел: сперва, как положено, нечто невнятное и космически-разумное, но, к досаде меломана, в ораторию постоянно встревало какое-то взвизгивание и улюлюканье, и я задумался о месте, где этот концерт дается в оригинале. Откуда, так сказать, ведется трансляция. А вообще - как могли бы зазвучать погосты и мавзолеи!..

Льдин взял мертвого Арахнидде за плечо.

- А что до арахнофобии - это всего лишь одна из фобий. Лечится последовательной аппроксимацией. Это, чтобы ты Рома, понял - постепенным приближением. Посмотреть. Потрогать. Погладить. Расстегнуть. Разрезать...

- Погоди здесь резать, ты машину-то отправь, - напомнил Роман.

- Отправлю. И еще сон мне вышел...

Льдин, завидуя настоящим операм, косил под агента Купера, который щелкал смертоубийства, как орешки, опираясь на сны.

- Это был крайне тревожный сон. Кое-какие параллели узнались сразу. Во-первых, там был Финский залив, с которым все ясно, потому что я в последние дни часто выезжаю под Зеленогорск. Во-вторых, там были два рыла, в которых я мигом узнал вчерашних уркаганов из морозильника. Ножом убитые! - значительно подчеркнул патологоанатом. - У твоего звездочета тоже был ножик. Но в остальном не разобрался.... Я пришел на пляж удить рыбу. Увидел двух человек, стоявших по колено в воде, тоже с удочками. И решил, что все хорошо, соседи замечательные, не опасные...Но дальше что-то произошло, и это событие вдруг развязало этим рылам, рыбакам то есть, руки. Они подошли ко мне с победным видом и сказали, что теперь-то начнется. Теперь-то им почему-то можно браконьерствовать. И подтянули к себе сети, в которых болталась пара здоровенных, объеденных с хвоста рыб. А моя удочка сиротливо лежала на песке. Рыла побрели в залив, уходя все дальше и дальше, с сетями. Потом они незаметно опять оказались рядом. И я стал объяснять своим родным, что книжки наши выйдут очень скоро, что нас с этими рылами верстали вместе и уже отправили в печать. Рыла снисходительно кивали. И сейчас я ищу дальнейшие аналогии. Конечно, вспомнил одну древнюю историю про рыбаков, которые тоже вот так бродили по водам, будучи ловцами рыб, а к ним подошел некто и сказал, что они будут ловцами вовсе не рыб... В этом случае моя роль остается загадочной. Я не решаюсь отождествиться с этим третьим лицом, пришедшим на пляж, чтобы сделать из рыл приличных людей. Хотя остро хочется...

Решив, что Роман все равно не поймет, что было очевидно по выражению оперативного лица, доктор Льдин отказался от истолкования, зато пауки засели у него в голове, и он ударился в очередное аффективное омрачение, так что его не без труда усадили в машину.

...Гаттераса Арахнидде увезли в последнее путешествие, а Роман Мельников, лишь поставив в известность об убийстве Следака и не желая с ним связываться, начал осматривать место преступления. Покойный и вправду вел какую-то паучью, скрюченно-перепутанную жизнь. В тесном офисе царил хаос, но из тех, где нужное всегда окажется у хозяина под рукой. Окровавленный монитор продолжал показывать квадратированную схему: от квадратика Индивид четыре стрелочки отходили к Команде. Ниже Индивид делился на две взаимоисключающие разновидности: Отдельный и В Составе Команды. В раздвоении Команды было больше премудрости: Оперативная группа и Команда управления. От всего этого книзу бежали стежки: Легкость с левого полюса и Сложность - с правого. Еще ниже было написано совсем непонятно: Тип "загадка", Связь с фактами, Связь с решением и Ценностное решение.

Похоже было, что Ронзин действительно не терял времени. Гаттерас медленно изменялся. Он учился. Он изыскивал выгоды в сиянии с коллективом.

Рядом с компьютером лежала толстая папка бумаг с отчетами о выпущенных стельках.

Повсюду стояли переполненные пепельницы, взамен зажигалок - спичечные коробки, один очень большой, хозяйственный. Принтер, ксерокс. Носовые платки, китайская лирика, фотографии каких-то испанцев на стенах. Штук десять гелевых ручек, ни одна из которых не писала. И при этом при всем - ощущение идеального порядка.

Убитый сидел спиной к двери. Защелка была отомкнута. Возможно, Арахнидде кого-то ждал - хотя бы Соломениду Федоровну с ведомостью. Телефон был разряжен.

Двигаясь с предельной осторожностью, опер обошел перепачканное в крови вращающееся кресло. Кровь засохла. К Арахнидде подкрались сзади, он не ждал беды. Ударили очень сильно, пусть и не так сокрушительно, как Пляшкова.

Но - мотив? Серьезного, настоятельного мотива как не было, так и не находилось. Роман успел спросить, побывал ли Гаттерас в тренажерном зале - нет, вчера не ходил. В кресле валялось скомканное махровое полотенце. Убит никому не нужный, безобидный штатный астролог. Из окна выброшен манекен Генерального Директора. Проломлен череп работнику-одиночке, Завершителю-Отделочнику, ценному сотруднику. Он пока не видел возможности свести эти факты воедино.

А потому надлежало проявить решительность крайнюю.

Роман позвонил Снежану Романову:

- Рабочий день отменяется, - объявил он спокойно. - Или приостанавливается.

- Почему? - спокойно спросил Снежан.

- Потому что я приступаю к допросам с официальным пристрастием. И первым, товарищ Романов, будете вы. Прошу пожаловать в мой кабинет.

- Какой кабинет? - поразился тот. - У вас здесь нет кабинета...

- Вы позиционировали меня как редактора ведомственной газеты и штатного хулигана-провокатора. Мне давно полагается кабинет.

- В самом деле, - смутился Генеральный Директор. - Идите к Ивану Сергеевичу, получите ключи от офиса двести двенадцать. Я буду там через полчаса. Но вы, товарищ Мельников, не забывайте и о журналистике! Газета должна быть позитивной. Пусть первый номер будет траурный, но газета при этом должна вселять оптимизм и ориентировать на результат...

- Оптимизма пока обещать не могу, а вот насчет результата постараюсь, - отозвался капитан Мельников.

От Снежана Романова так и веяло смертным холодом. И капитан приготовился разговаривать жестко. Но вышло так себе.

12

Офис номер двести двенадцать был гол.

Сидеть пришлось на свежевыбеленных подоконниках. Они едва успели высохнуть. Мельников держал протокол на коленях, а Романов тем временем думал, что эта писанина не имеет никакой юридической силы.

Против ожидания разговор начал сам Снежан.

- Нашли куклу Арахнидде, - сообщил он. - В самом подвале. Изрезана в клочья.

Мельников обругал себя. Действительно: и как он не подумал, а куда же подевался манекен астролога, если тот занял место собственной персоной?

- Кто нашел? - позорно спросил Роман.

- Таджик-уборщик. Метет, а там целый ворох. Специально резали, со вкусом, даже выкололи глаза, а они - самые недешевые. Это же не просто резина и не воск, у нас особый состав. И растоптали.