Резиновая чума (сборник) - Алексей Константинович Смирнов

Медицинские процедуры отпускались в красном уголке, куда и прибыла корпоративная делегация - смотреть, сочувствовать и мотать на ус.

- Да, поспешили мы с журналистикой, - между делом заметил Паульсу Снежан.

Капельницы капали, оперативники дремали. Капельницы - коварное дело; если прокапать одну, то человек вроде и трезвый, и что-то соображает, однако его неодолимо тянет в прежнее состояние, и Роман очень кстати вспомнил об отложенных допросах.

- Допросы начнутся сейчас, - изрек он непререкаемым тоном, вставая с койки. - Соберем всю шоблу и расколем до малого таза.

Доктор Льдин славился тем, что ему как патологоанатому полагалось и даже рекомендовалось располагать резервами. Действие капельниц сошло на нет через тридцать минут; еще через пять Дудин уже гнал по ночному проспекту, направляясь в корпорацию Снежана.

- Им такие мозговые штурмы не снились, какой сейчас будет, - угрожающе цедил старший уполномоченный.

Дудин посвистал собакам, и те угомонились; вахтеру свистать не пришлось, он обо всем догадывался сам. Допрос продолжался всю ночь и омрачился мелочью: не разобравшись, сгоряча допросили кукол. Потрясая битой, Мельников грозно прохаживался вдоль резиновой шеренги. Вопросы задавались и повторялись вновь. Допрос манекенов ни к чему не привел, резиновая администрация упрямо молчала.

Роман, отчаявшись, обратился к манекенам с пылкой речью:

- Нам совершенно напрасно навязывают западную модель организации труда. Прививают корпоративное мышление - зря! Кому-то не хочется, чтобы нация развивалась самостоятельно. И сколько же можно им повторять, что западные демократические ценности еще только вызревали в нетрезвом сознании, когда у нас уже было Новгородское Вече? У нас хорошие традиции. Живая мистика нашего русского патолога, доктора Льдина, будет надежным заслоном от вашей корпоративной мертвечины... В нашем отечественном могильнике жизни больше, чем во всей вашей кипучей деятельности...

Льдин стоял бодряком, готовый пить и вскрывать. Лицо излучало ласковую серьезность, а пепельная голова была лишь чуть больше наклонена к плечу, чем обычно.

Он подхватил:

- Смерть во спасение против смерти в погибель. Иного не дано. Вы считаете меня фигурой второго плана? - прищурился доктор на подследственных кукол. И попрощался: - Ладно, увидимся...

Дудина покачивало, он предложил:

- Вроде тут рядом индусы, они звучали. Сгоняем к ним? Допросить не вредно. Пощекочем им будду.

Роман уже молчал. Та, что называла его Чарли, добралась до него и добилась, чего хотела, но тоже оказалась резиновой. Он понял это не сразу. Ласковое "Чарли" до утра прыгало у него в голове резиновым мячиком.

Часть вторая

Топор и стужа

1

Индусов навестили.

Время стояло позднее, здание почти пустовало, но для высоких гостей сотрудники, в еще не до конца утраченной надежде расследовать падение начальника, нашлись.

Милиционеров приняли дружелюбно. Понимая, что собственно расследование откладывается, их угостили горячительным импортным напитком и даже порадовали национальным танцем живота. У Романа Мельникова тоже имелся живот, способный составить честь всем падишахам и раджам; он присоединился к администратору в белой сорочке с закатанными рукавами и станцевал с большим удовольствием.

Уважили и хозяев: припомнив им многобожие, назывались русскими богами Велесом, Бореем и Перуном, хотя не удержались и наглумились над именами.

Распрощались засветло, и Тадж махал им на прощание. Дудин клялся, что приметил у кого-то хобот.

- Хороший дом, - похвалил доктор Льдин. - Не зря твой Снежан на него позарился.

- У меня тут все замечательное, - с неожиданным чувством ответил Роман. Он испытал кратковременное умиление своим участком и районом вообще.

На следующее утро капитан-журналист, имея вид пасмурный, пошел в администрацию, где Ронзин, Паульс и Блоу вели очередную игру-разминку. Ронзин явился злой. На сон грядущий психолог смотрел фильм ужаса про живую занозу - прекрасную санитарную ленту, побуждающую к уколам от столбняка. Человек превращался в кровожадного продолговатого ежа и вел себя соответственно - до закономерного взрыва бензоколонки.

- Коллега, это тот редкий случай, когда сон - всего лишь сон, - утешал его Паульс. - Итак, друзья, мое предложение следующее: давайте мы с вами сыграем...

- Нет, - оборвал его старший оперуполномоченный. - Игры приостанавливаются. Я снимаю с себя полномочия торгового эксперта-журналиста и приступаю к моим прямым обязанностям.

- Нет, позвольте, - голос Блоу сделался ледяным. - Игра состоится. Отменить ее властен Генеральный Директор, но он задерживается. А дальше поступайте, как велит вам профессиональная совесть.

Капитан настоял на своем и выдернул из утренней психологической физкультуры Соломениду Федоровну. Играли в Усыновление Яйца, а главный бухгалтер была женщина одинокая.

- Пусть компенсируется! - негодовал Блоу. - Пусть сублимирует!

Опер пригрозил тренеру рапортом, и Блоу заткнулся. Это была его любимая игра. Экономная и бездетная Соломенида Федоровна отказывала психологам в фондах на тамагочи, не видя в оных прелести; Снежан тоже жался, и тренеры обходились яйцами.

Цивилизация катила к диким невским берегам благодатные волны, оставляя на побережье целые умозрительные цепи, шеренги, фаланги, дивизии этих яиц, нуждающихся в корпоративной заботе. Огорчало одно: вечерами, после разрядки, приходилось не только приводить в порядок наказанные манекены, но и подбирать яйца. Иногда. Кто-то бил. Какая-то сволочь приносила и разбивала вместо того, чтобы воспитывать себе офисное потомство и чуткость вообще.

Система яичного патронажа была весьма замысловата. Роман стоял, засунув руки в карманы, и сумрачно думал: почему, собственно говоря, усыновление, а не удочерение? Он даже обратился с этим вопросом к Ронзину.

- Очень дельное замечание! - воскликнул тот. - Тут налицо дискриминация по гендерному признаку. Но яйцо до поры неразумно. Воспитавшись, оно само себе выберет пол...

- Чего же тут выбирать? - не понял Роман. - Либо - либо.

- Вы заблуждаетесь, - подкрался Паульс. - Полов не меньше пяти.

- Как это? - изумился милиционер

- Все дело в том, кем вы сами себя считаете. Мужчиной, женщиной, женщиной в теле мужчины, мужчиной в теле женщины, женщиной и мужчиной в теле лица...

- Это и в смысле политики серьезная проблема, - добавил Блоу. - Все же они хотят одинаковых гражданских прав и свобод. Мы еще не столкнулись с настоящим лоббизмом...

Впечатленный существованием многих полов и страдавший похмельем, Роман велел Соломениде Федоровне подождать и стал слушать правила. Игра, в первую очередь, воспитывала ответственность. В перспективе за стельку и корпорацию в целом, но пока - за яйцо. Родитель усыновлял сырое яйцо, везде носил его с собой в кармане, записывал свои мысли о нем, беседовал с ним - преимущественно