Уральский цугцванг - Дмитрий Нелин

— Расчеловечивать?

— Это даже не обсуждается. Маг такого уровня не может быть человеком в принципе. Что есть человек вообще, Сережа? Ты же задумывался об этом? Это симбиоз физического и сновиденного тела. Мы все симбионты, в каком-то смысле. Человек — это звучит гордо! А для меня вот нет. Некоторые умники считают, что мы живем в мире-тюрьме. А я вот считаю, что наше физическое тело и есть тюрьма. Клетка для духа! — у Губера аж глаза засветились. И свет этот был недобрым.

— Поэтому вы построили еще одну тюрьму, но уже в собственном сновидении? — прямо спросил я, и мой собеседник аж побледнел. Но особист не занимал бы такое высокое положение, если бы не умел брать под контроль свои эмоции. Его лицо тут же порозовело, а сам он снисходительно улыбнулся.

— Я не получу вечной жизни. Когда я умру, меня не позовут в Совет, и не дадут новую тушку, но я и не попаду в Лимб. Не уйду за грань снов. Ты же ведь не думал об этом? У вас, магов хитрожопых на все один ответ — «мы должны сохранить светимость при жизни, а после смерти, уйти в лучший из миров». Вы просто взяли «Бардо Тхедол» и переиначили его по своему. А ты не думал, что есть люди, которые не хотят уходить? А есть и те, кому нельзя уходить. Просто запрещено. Ты, наверное, презираешь меня. Ты думаешь, что это я создал эту тюрьму внутри собственного сознания и содержу здесь опасных магов-преступников? Увы.

Мне стало не по себе. Я все понял. Теперь Губер выглядел совершенно иначе в моих глазах.

— Тебе пора, Сережа, — вздохнул Губер, — Совет знает о нашей встрече. Будь осторожен не только в своих поступках, но и в мыслях. Никто не знает, чем закончится твоя история.

— Но чтобы вы мне посоветовали?

— Бежать. Если бы ты мог перенестись целиком в другой мир — это был бы лучший выход из твоей ситуации, но мы оба знаем, что это невозможно.

Я встал со стула, и перед глазами потемнело. Образ Губера таял. Меня плавно выбивало из его сна. Ладно хоть без каких-либо последствий для здоровья.

Я протер глаза и привстал на локтях. Я вообще не помнил вчерашний вечер. Меня так сильно размотало по дороге, что я вырубился сразу, едва моя голова коснулась подушки. В маленькое пластиковое окошко светило яркое солнце. На подоконнике стояли красные стеклянные подставки для свечей. Я лежал на простой одноместной пружинной койке советских времен. Ладно, я хотя бы раздеться как-то сумел. Или меня раздели? Не помню.

Я встал и нашел свою одежду на стуле. Она была аккуратно сложена. Точно не моя работа. Я как настоящий мужик просто разбрасываю тряпки по всей хате, и мое утро начинается с поиска трусов и носков. Неужто меня Филин раздевал? Мне стало как-то не по себе. Или Белка?

Но все оказалось проще. Едва я оделся и вышел из маленькой комнатки, как сразу столкнулся носом к носу с молоденькой курносой блондинкой. Она была одета в яркое разноцветное платье и удивленно смотрела на меня.

— Вы проснулись? — почему-то шепотом спросила она у меня.

— Как видишь, — так же прошептал я, — это ты меня раздевала?

Девушка согласно кивнула.

— Спасибо. А где Филин?

— Учитель на балконе. На втором этаже.

— Хорошо, — я сразу увидел лестницу. Точно, мы же у него на даче. Тут все такое маленькое, но весьма уютное.

На втором этаже было несколько комнат и выход на весьма обширный балкон. Филин сидел в сером кресле-мешке и пил мате из калабашки через трубочку. Бамбилья, или как она там называется?

— Как сходил в гости к своему товарищу-особисту? — прямо спросил Филин вместо традиционного «доброго утра».

— А я и об этом говорил? Вообще от переутомления ничего не помню.

— Вот тебе и магия осознанности, — ухмыльнулся мужчина, — садись. Чай, кофе, матэ, саган-дайля, кумыс?

— Выбор как в шаманском кафе.

— А что, такие есть? — удивился Филин.

— Давно уж. И в Питере, и в Москве. Любая херня, на которой можно срубить бабла, получит свое личное кафе. Мне чай. Черный, классический, с тремя ложками сахара и молоком.

— Саша, ты слышала? — Филин нахмурил брови, и девушка исчезла за моей спиной.

— Твоя ученица?

— Да. Взял на свою голову в прошлом году. Бестолковая она, конечно, как и почти все ученицы, что у меня были. Мало кто из них магом становится.

— А ученика брать не пробовал? — усмехнулся я и сел рядом прямо на пол.

— Прости, друг, я не из этих, — Филин сделал сложный жест рукой, — у нас не приняты однополые связи в образовательной части.

— Ого, а чего так?

— Так повелось, — коротко ответил мужчина, — и это хорошо. Поверь мне на слово, это сильно лучше. Нет соперничества и классических замеров у кого писька больше.

— Понял.

— Так что там твой особист? Рассказал интересное?

— Говорит мне заховаться надо от Совета. Вот думаю, как бы это лучше сделать.

— Куколка подошла бы как нельзя лучше, ну либо отправиться в глубокое путешествие. Только есть проблема.

— Крот в ваших рядах, — догадался я.

— Да. Это проблема. Если сюда нагрянут люди в камуфляжах и автоматами, чтобы забрать твое спящее тело, я его выдам. Сам понимать должен. Я рисковать не буду. Ни собой, ни ученицей. У меня еще жена и дети.

— Прекрасно тебя понимаю. Я и сам бы на твоем месте не стал так геройствовать. Белка приедет вечером, устроим военный совет. Будем решать, куда тебя прятать. Так что ты раньше времени не прыгай с трамплина. Все будет нормально.

— Почему-то я тебе верю.

— Это моя фишка. Мне все верят, — улыбнулся Филин, — Саша тебе чай принесла. Пей давай да гляди какие у нас прекрасные горы на Урале. В Питере-то одни болота небось, да комары. А тут вон какая красота. Хребты. Таганай!

— Я думал, что Уральские горы будут немного погористее, — заметил я, делая глоток чая.

— Они очень старые. Конечно, у нас тут не Армения, но поверь на слово, подниматься