Главная роль 8 - Павел Смолин

«Голодный паек» здесь относится не столько к провианту, сколько к остальному — с парализованным морским трафиком Сиам не может получать боеприпасы и очень много других товаров, в том числе тех, на которых держался бизнес. Военная хунта сильна только тогда, когда демонстрирует свою состоятельность или хотя бы как следует раскручивает репрессивный аппарат. В Сиаме до сих пор довольно слабые государственные институты, а на них эффективность репрессий в немалой степени и завязана. Кроме того, экономика силовой аппарат побеждает всегда, и ее законы неумолимы — война дело очень дорогое, а когда тебе заблокировали экспорт с импортом, приходится надеяться только на внешние и внутренние заимствования. Внешние — ресурс ограниченный, а внутренние неизбежно приводят к инфляции. И ладно бы ради родной землицы лишения терпеть приходилось — это народам понятно, и они не против, но здесь-то ситуация совсем другая: позарились на чужое и справедливо огребли. Такая неудачная война не нравится вообще никому, и скоро Сиаму станет реально плохо — вплоть до смены правящей элиты.

— Ожидаемо, — кивнул я.

— Ожидаемо, — согласился Кочубей. — В Англии неспокойно — в подконтрольной Швеции оккупационной зоне очередная вспышка голода. По донесениям нашей агентуры, скоро Швеция откажется от дальнейших попыток извлечь из своего доминиона хоть какую-то пользу. Разговоры в тамошнем Парламенте ведутся однозначные — кормить обнищавших и бесполезных жителей острова и дальше никто не хочет. Как только шведы покинут остров, наступит удачный момент для осуществления ряда провокаций под кодом «Туманный исход: Север».

Несколько ликвидаций и диверсий, направленных на усиление взаимного недовольства и паранойи между немцами и австрияками. Как-то многовато кайзер с Францем Иосифом договариваться начал, нужно это дело усложнить. Освобождающийся кусочек Альбиона отлично подойдет: договор по разделам сфер влияния был трехсторонним, и исход шведов его по сути аннулирует, развязав руки и кайзеру, и Императору Австро-Венгрии. Особенно мне нравится то, что в «провокациях» примут участие наши новенькие подлодки, экипаж которых в условленное время вскроет пакеты с приказами потопить несколько кораблей обоих уважаемых партнеров. Да, очень грязно и совсем не по-рыцарски, но у нас тут эпоха Модерна началась с ее повальным нигилизмом, приходится соответствовать.

— Добро, — кивнул я и на это. — Что там с проектом «С»?

«Сибирь».

— Дорогу через бурелом в обход болот худо-бедно проложили, — сверившись с папочкой, ответил Кочубей. — Планируется строительство причальной вышки для дирижабля в указанном вами месте.

Подальше от эпицентра, чтобы потом второй раз строить не пришлось. Сразу после инцидента отправим в те края десант головастых мужей, потому что мне просто жуть как интересно узнать, что они там найдут, если покопаются там «по горячим следам».

Кочубей закрыл папочку и посмотрел на меня:

— Георгий Александрович, если мне будет позволено…

— Позволено, — перебил я.

— Перевооружение сухопутных частей закончено. Реформы закончены настолько, насколько это позволяет отсутствие боевого опыта должного масштаба. Склады полны, тыловые службы механизированы в полной мере, через три месяца закончится механизация боевых частей. Через шесть закончится формирование ремонтных бригад и насыщение оных запчастями. Серийное производство «СБ-шек» развернуто, но достаточного их количества нам накопить все равно не удастся — подобное производство формируется всеми нашими западными соседями. Начать войну в первой трети следующего года, воспользовавшись суматохой в Индокитае и английскими провокациями — лучшее решение. Мы готовы настолько, насколько это вообще возможно, а наши враги — нет. «Войны нельзя избежать, ее можно лишь отсрочить к выгоде вашего противника», — подкрепил Кочубей сказанное цитатой из Макиавелли.

Вздохнув, я ответил цитатой из Сунь Цзы:

— Время и место битвы надо выбирать самому. Сражение надо устраивать там и тогда, когда и где ты — сильный, а противник — слабый.

Отвернувшись, я посмотрел в окно. Страшно. Столько жизней зависит от одного моего решения. Столько горя и слез прольется на мою Империю после начала войны. Увы, другой исход из Сунь Цзы — где «Повергнуть врага без сражения — вот вершина воинского искусства» — для нас не достижим. Здесь — не игра в «Цивилизацию», где можно одержать «экономическую» или «идеологическую» победу, здесь — реальный мир во всем его несовершенстве. Отгрохай любое экономическое чудо, сформируй идеальную для всех (что само по себе невозможно) идеологию и начни притворять ее в жизнь — толку не будет, потому что соседи по планете умеют учиться и применять плоды этого обучения для сохранения собственного положения. Разрушить Британскую Империю оказалось легко, но выводы из случившегося сделали все, и больше такой халявы не будет. Остается лишь одно средство, проверенное миллионами лет человеческой истории: взять палку покрепче и как следует стукнуть ей не желающего слушаться соседа.

— Сформируйте конкретный план, Виктор Сергеевич, — повернувшись обратно к Кочубею, велел я. — Такой, чтобы к обозначенному вами сроку удалось разыграть все карты с максимальной эффективностью.

— Слушаюсь, Георгий Александрович!

Глава 8

Подводная лодка серии «Тихий омут-3» с именем собственным «Мурена» бороздила просторы Северного моря. Спасибо арендованным у Дании портам, куда без проблем удалось переправить лодки нормальными торговыми кораблями, которые шведы и прочие «норды» обыскивать не имели право, и секретно высадить все восемь имеющихся в распоряжении Империи «Тихих омутов».

Серию все имеющие к ней допуск господа сочли весьма удачной. Дизельный двигатель обеспечивал подлодке скорость четырнадцать узлов в режиме надводном, и десять — в подводном. Не так уж и внушительно по сравнению со скоростями полноценных кораблей, но «морская» составляющая Генерального штаба Российской Империи полагала, что под конкретные задачи такого хватит, особенно если учесть глубину погружения — сто двадцать метров глубины, а в крайнем случае можно уйти и поглубже, до двухсот, но уже на свой страх и риск: запас прочности на десяток минут есть, но мало ли.

Экипаж подводной лодки насчитывал пятнадцать человек и капитана. В тесноте, да не в обиде — мужики с пониманием и долгими тренировками за плечами. Да и «теснота» не такая, чтобы сельдями в бочке располагаться, а даже ноги во сне вытянуть можно — сорок семь метров длины и пять с половиною ширины корпуса позволяют.

Часть команды по случаю длинного надводного перехода и штиля с комфортом расположилась под солнышком на корпусе, попивая горячий чаек, кутаясь в утепленную форму — прохладно в этих местах в апреле-месяце. Ну а