Фаворит-5. Родная гавань - Денис Старый

даже в какой-то момент, рьяно изображая кипучую деятельность помощника купца, прикидывал… это же, если, к примеру, с половины тех судёнышек, которые турки не собираются использовать, взять хотя бы по двадцать золотых монет, то можно вернуться в Константинополь — или откуда эти турки — и стать весьма богатыми людьми. Правду говорят: «Кому война, кому — мать родна!»

— Дёшево, давай больше! — из очень эмоционального разговора якобы моего хозяина с другим торговцем уже получалось вычленять некоторые слова.

Того и гляди, скоро начну сносно понимать и турецкую, и татарскую речь. Думаю, что подобный навык мне в жизни пригодится. Россия вступает на путь череды войн с турками. Нужно даже озаботиться тем, чтобы слегка подучить своих офицеров основным фразам на турецком и татарском языках.

Поторговавшись с купцом, приобретя почти за бесценок с десяток рулонов красного шёлка, мы направились обратно на галеру.

По пути, в порту города, мне показался, наверняка, он это сделал специально, Фролов. Его было не узнать — крайне мало чем отличался от татарина. Хотя он и отыгрывал роль представителя готов.

Этот народ, германцы, живут в Крыму чуть ли не полторы тысячи лет. И худо-бедно, но смогли сохранить свою идентичность, став, на самом деле, немаловажной частью национального состава Крымского ханства.

Опасно было отправлять Фролова и его подразделение на такую операцию, когда они не знают языка. Но был расчёт на то, что в общей суете и панике, которые царили в Гизляре, можно оставаться нераскрытыми и прятаться в толпе.

Русская армия вплотную подошла к городу. Не сказать, что татары вообще не собирались сопротивляться и сдавали Гизляр. Генерал-майор Лесли, используя тактику множества каре, смог отразить две атаки крымско-татарской конницы. А потом и вовсе обратил в бегство более девяти тысяч татарских воинов. Часть из них теперь в городе. Вот только, если в поле татары ещё умели воевать, хотя и использовали устарелые тактики, то как пехотинцы и защитники городов они были чуть больше, чем никак.

И это понимали все. Потому из города начиналось повальное бегство. Кто пытался уходить землёй — тех отлавливали. Иногда, на нужды русской армии, всё, что можно было забрать, конфисковывали. Женщин и детей, отправляли дальше. Молодых же мужчин, в которых можно было заподозрить маскирующихся воинов, осматривали. У большинства были характерные мозоли на пальцах, как у лучников, у некоторых — небольшие ожоги, вполне распространенные у тех, кто часто использует огнестрельное оружие. Вот эти молодцы становились нашими пленными.

— Не досматривайте нас! — из множества слов, произносимых на изрядных эмоциях, смог разобрать я.

Перед греческим купцом, «арендованным» мной у деда, стоял какой-то турецкий офицер. И было понятно, чего он хочет.

Алексис с грустью посмотрел в мою сторону. И такую скорбь являл собой грек, что мне его даже в какой-то момент стало жалко. И причины подобного эмоционального состояния нашего прикрытия в лице торговца я понимал. Ему опять приходится платить немалые деньги, чтобы очередной турецкий офицер отстал.

— Триста пятнадцать золотых! — когда мы уже приближались к нашей галере, бурчал Алексис. — Мне ещё никогда не приходилось столько платить, чтобы меня не проверяли!

— Ну ты же достаточно заработал! — заметил я.

— Это если мне ещё удастся увезти свою галеру отсюда! Кто сядет на вёсла? Вы же этой ночью будете жечь турок? — говорил грек, а я зло на него смотрел.

Слишком громко он разговаривал.

Да, уже этой ночью нам нужно действовать. Иначе завтра поутру гружёные всяким добром турецкие фрегаты отправятся в Османскую империю. И пусть город уже обречён стать русским, может быть, всего лишь временно, но если есть хоть какая-то возможность навредить своему врагу, при этом немного поиметь материальных ценностей, то почему бы не воспользоваться ситуацией? Даже если она с риском для жизни.

Глава 7

Гвардия умирает, но не сдается!

Пьер Камбронн

Гизляр

2 июня 1735 года

Суета в порту Гизляра к ночи только усилилась. Генерал-майор Лесли, как и было запланировано ранее, выставил ультиматум городу. Всё просто: сдавайтесь или смерть. И время на подумать было только лишь до утра. Так что уже с первыми лучами солнца мог начать штурм. Ну или раньше. По мне, так чего тянуть. Да и генерал-майор так же думает. И когда начнется штурм в том числе зависит и от меня. Так что работаем…

Русских боялись и татары, и турки. Не сказать, что дружелюбно к нам относились и представители других народов, проживающих в Крымском ханстве. Все понимали, что Россия, вошедшая в силу, с которой крымчакам уже никак не совладать, станет вести себя примерно так же, как и татары ранее. Разоряли же татары Москву. Да и за Козельск с сожженной Рязанью и другими городами отвечать надо. Такие преступления не имеют срока давности! Объявляли же себя крымские татары единственными правомерными потомками монголо-татар!

Уже ходили разговоры, что всех жителей ханства поверстают в рабы, посадят на землю, что для татар было смерти подобно. Ну и, как полагается в таких случаях, были страшилки чуть ли не про изнасилованных и после этого распятых младенцев. Вполне для меня знакомая ситуация. Даже в будущем во всякие подобные глупости люди верили, что уж говорить про современность.

И вот в этой суете даже как-то прошло мимо, что галера греческого купца Алексиса Дамиониса вышла из бухты и бросила якорь в стороне. Будто бы спасалась от чего-то. При этом моих бойцов там уже не было.

Нанять гребцов на галеру стало задачей, которая даже не потребовала от нас особого решения. Были в городе люди, которые готовы сесть на вёсла, лишь бы уехать из города. И дело даже не в том, что греки, которые сейчас заменили моих бойцов на вёсла настолько боятся прихода русских.

Напротив, пусть греки о таких вещах говорили только между собой, но было ясно, что они многого ждут от прихода Российской империи. По крайней мере, при грабеже и разорении татар для других может сработать принцип: «Кто был никем, тот станет всем». И кому же этим «всем» не становиться, как не единоверцам-грекам!

У каждого свои резоны, мотивы. Ну а я не стал разочаровывать и разубеждать. Вряд ли пока можно было говорить о том, что Россия пришла в Крым прочно и навсегда. Пока мы еще только подошли к первому, после Перекопа, крупному городу. Да и турки свое слово не сказали, татары полностью не разгромлены. Но игра идет, инициатива на нашей стороне.