Фаворит-5. Родная гавань - Денис Старый

Бойцы стали нырять, покидая свои лодки. А те…

— Ба-ба-бах! — прозвучал оглушительный взрыв, кратно громче, чем до того выстрелила пушка.

Моментально загоревшаяся горючая смесь дождём обрушилась на ближайший к лодкам диверсантов фрегат. Кляксы смеси не стекали по обшивке корабля, они были тягучими, успевали поджечь одну доску, чуть сползли, и другая загоралась. И таких плямок множество. Так что и речи не могло быть, чтобы даже организованная команда смогла в своей работе за живучесть корабля, потушить огни.

— Ба-бах! — последовал ещё один взрыв, исходящий от второго брандера.

И пространство вокруг резко осветилось. Увиденное мне не особо понравилось. Лучше всего я был бы доволен, наблюдать за сражением с борта корабля. И мы могли бы взять на абордаж один фрегат под покровом ночи. Но в данном случае жесткая сцепка нам только в ущерб. Уже скоро команды других кораблей нас бы вырезали.

Так что, за неимением возможности заполучить мечту, я бы предпочёл видеть развалившийся турецкий корабль, который ещё к тому же и горел бы. Но нет, у фрегата лишь немного разворотило деревянную обшивку сбоку, куда ударили брандеры.

Так что надежда на уничтожение корабля лишь только взрывом покидала меня, оставляя место для зарождающейся надежды сжечь корабль, с помощью горючей смеси из смолы, масла и нефти. И не один корабль, а все, кто стоит в сцепке

И вот тут, похоже, всё для нас выглядело куда как оптимистичнее.

— Кашин, действуй! — командовал я, начиная второй этап операции.

Двадцать восемь бойцов отправились на другое задание. Благо, что недалеко. Все наши цели были рядом — или в самом порту, или около него. Я же с пятью бойцами пока оставался и смотрел за тем, как разгораются турецкие корабли. Моё укрытие было на чердаке одного из небольших складов, уже наполовину пустого, без чего-либо существенного и ценного. Находиться сейчас внизу было очень опасно.

Будто те тараканы, из многих щелей выбегали вооружённые турки и татары. Хотя, вроде бы, тараканы наоборот — когда включается свет, разбегаются в разные стороны. Значит, это были тараканы наоборот. Или мотыльки, которые на свет слетаются. И так же бестолково ведут себя. Мотыльки ударяются о светильник, а вооруженные люди вообще были в растерянности.

Начался ещё больший хаос, но только уже кровавый. Неорганизованные, не понимающие, что вообще происходит, вооружённые люди почти сразу стали применять меры насилия. Полилась кровь. Можно было бы долго рефлексировать по поводу того, что это мои действия спровоцировали разворачивающуюся кровавую баню. Но на войне, как на войне!

И не я сейчас стреляю и рублю всех тех бедолаг, которые теперь уже и не знают, куда бежать, мечутся, периодически наталкиваясь на турецкие ятаганы или татарские сабли. Это так защитники ведут себя по отношению к тем, оборонять кого должны.

Задачей Кашина было взять под свой контроль наиболее крупный склад вооружения турецкого гарнизона. И, отправляя Ивана на это задание, я был уверен, что он справится. Сейчас же, когда наблюдал в свете, исходящем из горящего корабля происходящее, уверенности во мне прибавлялось.

Вокруг начинался такой беспредел, которому можно было бы приписать лозунг: «Спасайся, кто может!». Только спасения никакого не было. Русские войска должны были увидеть зарево, и наши конные отряды, как и штурмовики, должны были идти на приступ, на самом деле не самой могучей крепости города. Не был готов Гизляр к войне. Ханство не ожидало такой прыти от нас, русских. Надеялись, наверное, что будет что-то вроде походов Василия Голицына, в первый из которых даже до Перекопа русские войска не дошли.

Взять и быстро отплыть подальше от горящего корабля, тем более в условиях жёсткой сцепки, практически невозможно. Тем более, если это парусники. Ситуацию для турок наверняка усугубляло ещё и то, что они явно решили отдохнуть перед утренним выходом в море.

И теперь они, пока окончательно проснутся, пока в бессилии что-либо сделать, будут метаться из стороны в сторону, злейший враг человечества — огонь (он же и ближайший друг людей) сожрёт турецкую эскадру в городе.

— Захватить бы хоть один кораблик, — бурчу под нос, стараясь в подробностях рассмотреть в зрительную трубу происходящее.

Не оставляло чувство упущенных возможностей. Даже один турецкий фрегат в Чёрном море, ставший русским — это было бы величайшим подспорьем для всего русского флота. А ещё я не лишён честолюбия, и было бы приятно, если бы в истории остался тем, кто даст будущему Черноморскому русскому флоту первый фрегат.

Но разум возобладал. И теперь мы жгли турецкий флот. Огонь уже перекинулся на рядом стоящую галеру, дальше — на соседний фрегат. Со стороны моря было не просто светло. Рассмотреть было нелегко, что там происходит — слишком ярко. Но я увидел, что на скамьях галер начались схватки. Нет, это не диверсанты Фролова вступили в бой. Они, как я надеюсь, уже плывут к берегу целыми и невредимыми. Рабы на галерах не захотели ни за грош гореть в огне.

Посмотрев немного левее, я подумал, как бы не было какого-нибудь международного скандала. Недалеко от турецких кораблей стояла ещё и галера венецианцев. Они, насколько мне было известно, решили поступить похожим образом, как и Алексис — скупали за бесценок то, что смогут продать у себя на родине за приличные деньги. Что ж, жажда наживы погубила их, так как венецианцы вспыхнули следующими.

— Бах! Бах! Бах! — вдалеке я смог различить звуки пушечных выстрелов.

Значит, Лесли не подвёл. Он повёл русские войска на город. И теперь остаётся лишь продержаться до прихода своих.

— Уходим! — сказал я, резко поднимаясь и направляясь к лестнице, приставленной к чердаку.

Я уже понял, что турецким боевым кораблям, и не только боевым, не спастись. Огонь охватил четыре судна и спешно перекидывался на другие.

Я скинул тюрбан, который был не то чтобы просто неудобным, а, скорее, ненавистным головным убором. В руке пистолет, ещё два за поясом. Холодного оружия, если не считать спрятанный под халатом немалого размера нож, у меня не было. Слишком много вопросов могло возникнуть у турок и татар, если бы приказчик торговца носил саблю, не говоря уже о шпаге.

— Бах! — выстрелил вперёд немного опережающий меня боец.

— Бах! Бах! Бах! — последовали и другие выстрелы, когда неожиданно на нас выскочила группа из восьми вооружённых, с бешеными глазами, турок.

Четверо врагов были ранены или убиты, оставалось же ещё четверо. А у нас нет холодного