Мечников. Том 11. Свет разума - Игорь Алмазов

Вскоре Вебер перестал ломиться в дверь. В коридоре послышался голос Александра Ивановича. И Грифон меня раздери, таких интонаций я от него ещё никогда не слышал!

— Сейчас же забирайте своих помощников и убирайтесь из моего госпиталя! — проревел он.

Поверить не могу. Это точно Разумовский? Тот самый Разумовский, который по ночам в своём кабинете от вымышленных приведений прячется?

Я воспользовался замешательством Вебера, отпёр дверь, вышел в коридор, а затем снова запер палату.

— Вы оба спятили! — возмутился заместитель главы. — Вы хотя бы примерно представляете, чем для вас чревато такое поведение? Вас не просто уволят, вас лишат лицензии! Вы навсегда потеряете возможность работать лекарями.

— Об этом я буду говорить не с вами, — продолжил наступать на Вебера Разумовский. — Ваши помощники довели двух моих пациенток до слёз. Копались у них в личных вещах. По-вашему, это нормально? Я вас спрашиваю!

— Этого требует новый протокол проверки! — принялся оправдываться Вебер. — Раз они позволили себе такое поведение, значит, посчитали ваших пациенток подозрительными. Привыкайте к новым правилам.

— Проявите уважение, — бросил Веберу я. — Главный лекарь уже сказал своё слово. Убирайтесь.

Виктор Генрихович прикрыл отпавшую челюсть, затем поправил очки и, повернувшись к нам спиной, произнёс:

— Я этого так не оставлю. Можете собирать вещи, господа. Это последний день вашей работы в этом госпитале.

Заместитель прошёл в фойе. Мы с Александром Ивановичем молча смотрели в окно, наблюдая за тем, как Вебер несётся вместе со своими помощниками к зданию ордена лекарей.

— Ох и тёмные же наступили времена, Алексей Александрович, — не отрывая взгляда от окна, произнёс Разумовский. Его гнев утих. Теперь главный лекарь выглядел разбитым. — Если таких людей набирают в орден, мне страшно представить, во что превратится лекарская сфера под их руководством.

— Учитывая, как повёл себя заместитель, думаю, новый глава ничуть не лучше, — заключил я. — Вы как, Александр Иванович?

Он взглянул на меня и неожиданно рассмеялся.

— Как я его, а? — ухмыльнулся Разумовский. — Аж на душе легче стало. Но… Пока нас ещё не уволили, господин Мечников, не стоит забывать о своих обязанностях. Нас наверху ждут пациенты. Пойдёмте. Там у половины больных гипертонический криз случился из-за обыска, который устроили эти болваны.

Мы вернулись к работе. Поделили отделение пополам, провели обход и помогли всем, кто нуждался в лекарской поддержке.

Палата Святослава Березина была пуста. Хотя бы ему удалось избежать столкновения с этими психами. И откуда их только достали? Из тюремной колонии, что ли? Судя по словам Разумовского, эта комиссия больше напоминала досмотр камеры заключённого.

Как только со всеми делами на третьем этаже было покончено, я вернулся к пациенту с аллергией и обнаружил, что ему стало гораздо лучше. Реакция на магию возникла очень быстро и точно так же быстро исчезла, стоило мне ввести верное лекарство.

Мы с главным лекарем решили, что больного стоит прямо сейчас отпустить домой. Сотрудники ордена сюда в любом случае вернутся. И всё равно воспользуются кристаллом. И мало того, что они навредят им моему пациенту. Это — полбеды. Есть вероятность, что они сочтут его реакцию на кристалл за проявление некротической магии. Отправят на допрос, будут пытать. Невинного человека.

Пусть лучше бежит подальше от большого города, как я ему и советовал.

Как только мы с Александром Ивановичем уселись отдыхать, к нам поднялся кучер Константин.

— Ты учти, Костя, если пришёл с плохими новостями — голову долой, — рассмеялся Разумовский.

Расшутился он, видимо, из-за нервов. До сих пор не отошёл от произошедшего.

— Тогда рубите, господа, — вздохнул Константин. — Прислали гонца из ордена. Вас обоих ждёт у себя в кабинете новый глава. Требуют, чтобы вы явились сейчас же.

— Ну что, Алексей Александрович, — пожал плечами Разумовский. — Пойдёмте сдаваться!

Глава 8

Александр Иванович Разумовский экстренно вызвал в госпиталь двух лекарей, у которых был выходной. Константину пришлось забрать их из дома. В итоге через двадцать минут нас уже сменили другие специалисты.

Главный лекарь не мог оставить госпиталь без присмотра. Более того, мы с ним понятия не имели, удастся ли нам вернуться на работу после знакомства с новым главой ордена лекарей. Каким бы ни был исход предстоящей встречи, бросать пациентов нельзя.

Как только госпитализированные больные оказались в надёжных руках, мы с Разумовским выдвинулись в главный штаб ордена лекарей. Что самое удивительное, охранники губернского госпиталя выдвинулись за нами. Мы шли, словно заключённые, к которым приставили двух вооружённых надзирателей.

Мне даже стало интересно, какой им отдали приказ? Что будет, если я прямо сейчас попытаюсь убежать? Делать этого я не собираюсь, но мне любопытно, на что способны эти люди под командованием тирана. Пока что даже не представляю, кем может оказаться этот новый главный лекарь. Однако заместитель Вебер диктовал его волю. И по его действиям очень многое стало понятно.

Саратовских лекарей ждут тёмные времена.

Разумовский шёл к ордену молча. Выглядел он так, будто его вели на смертную казнь. Напряжение достигло предела. Атмосфера и вправду была такая, что я начал невольно представлять эшафот, который выстроили на заднем дворе ордена. И палач уже ждёт нашего с Разумовским появления.

— Держитесь, Александр Иванович, — сказал ему я. — Ещё не всё потеряно. Рано отчаиваться.

— Может быть, вы и правы, Алексей Александрович, но я уже смирился. Чем бы ни закончилась наша встреча с новым главой, я ни о чём не жалею, — ответил он.

Не факт. Ему сейчас очень тяжело. Он половину жизни посвятил этому госпиталю. Всё держалось только на нём. Насколько я знаю, у Александра Ивановича даже семьи нет. Он женат на своей работе. Возвращается домой всего два-три раза в неделю. И то — ненадолго. Не могу даже представить, как он переживёт этот удар, если ему придётся покинуть свою должность.

Разумовский рискует лишиться самого важного в своей жизни. После такого люди теряют смысл, начинают спиваться и больше не могут двигаться дальше.

Думаю, наилучшим вариантом будет заступиться за него. Если придётся, я с лёгкостью переживу уход из госпиталя. Поэтому могу взять вину на себя. Скажу, что это я надоумил его выступить против Вебера.

Александр Иванович всегда шёл мне навстречу. И я отвечал ему тем же. Мы никогда не общались о чём-то кроме работы, но