Мечников. Том 11. Свет разума - Игорь Алмазов

Но когда я зашёл в свою квартиру, передо мной предстала картина, которая, пожалуй, удивила меня ещё больше, чем разговор с новым главой ордена лекарей.

На кухне валялись два связанных человека. Святослав Березин и Александр Щеблетов. А рядом с ними сидели Сеченов и Синицын как два надзирателя.

— Что тут, чёрт возьми, случилось, пока меня не было⁈ — воскликнул я.

— Вот этот, — Синицын указал на Святослава, — каким-то образом проник в твою квартиру. А этот, — Илья пнул Щеблетова, — лежит тут для профилактики. Предатель проклятый! Пришёл, видите ли, поговорить о чём-то!

— Успокойтесь все! — велел я. — Святославу я сам дал ключи. Он — мой хороший знакомый. А Щеблетов…

— Я всё выяснил! — выплюнув тряпку, перебил меня Щеблетов. — Как и обещал! Я знаю, кто был главным клиентом Углова!

— А я знаю, откуда взялся Дмитрий Лазарев, — заявил Святослав. — И вам эта новость не понравится!

Глава 9

— Какой ещё Лазарев? Какой клиент Углова? — недоумевал Илья Синицын. — Что эти двое несут?

— Развяжите их, — попросил друзей я. — Они не представляют для нас опасности.

— Ты уверен, Алексей? — спросил Сеченов. — Александр уже однажды предал твоё доверие. Стоит ли ему ещё раз довериться?

— А я и не собираюсь снова заводить с ним дружбу, — ответил я. — Мне нужно узнать, что он выяснил. А разговаривать со связанным человеком — как минимум бесчестно. Тем более, он ничего нам противопоставить не сможет. Если вдруг Щеблетов решит на нас напасть, у меня хватит сил, чтобы остановить его в ту же секунду.

— Да не собираюсь я на вас нападать! — начал кататься по полу Александр. — Если бы я на самом деле хотел причинить вам вред, уже давно бы заморозил всю эту комнату!

— Только попробуй! — послышался из ниоткуда рык Доброхота. — Ещё я только разморозкой помещения не занимался.

В моей квартире повисла зловещая тишина. Похоже, Березин и Щеблетов сильно испугались этого голоса. Не каждый, услышав потусторонний звук, решит, что его издаёт домовой. Особенно во времена, когда в любой момент может произойти очередная некротическая катастрофа.

Я не стал как-либо объяснять нашим «пленникам» источник этого голоса. Сеченов и Синицын развязали моих знакомых, после чего я произнёс:

— Начнём с вас, Александр. Святослав, ты пока передохни немного. Твою историю мы выслушаем, когда господин Щеблетов уйдёт.

Так будет правильнее. Березину я доверяю, поэтому он может выслушать историю Щеблетова. А вот Александру лучше покинуть мою квартиру до того, как Святослав расскажет, что ему известно о новом главе ордена.

Чёрт меня подери, а откуда он вообще о нём знает? Святослав долгие годы скрывался в самых тёмных уголках Российской Империи. Владел чёрным рынком и избегал взаимодействия с лекарями и другими магами. Затрудняюсь даже предположить, откуда он мог услышать о Лазареве!

— Я всё понимаю, — кивнул Щеблетов. — Вы мне не доверяете, и на то есть причины. Но я пошёл на риск ради всех вас. Никто не знает, как Андрей Углов получал деньги от своего главного клиента. Никто, кроме меня. А всё потому, что я долгое время занимал высокую должность в ордене лекарей. Занимался финансами ордена, а также решал юридические вопросы. Так мы с Угловым-младшим и познакомились.

— Мне особенно интересно, — встрял Синицын. — В тот момент, когда мы заключили сделку, Углов тобой уже руководил?

— Нет, он заставил меня дать магическую клятву гораздо позже. Изначально я не собирался вас предавать, — произнёс Щеблетов. — Но вообще-то я сюда не оправдываться пришёл. Алексей Александрович, Углов получал деньги через орден лекарей. Кое-кто делал переводы. Пожертвования. А он снимал их со счетов с помощью меня. Постепенно, чтобы не вызывать подозрений. Хотя никто бы этого и не заметил, ведь снятия со счёта мы тоже прикрывали тратами на улучшения клиник.

— То есть вы использовали орден лекарей для отмывания денег? — усмехнулся Синицын. — Недурно. Такое, пожалуй, даже мне в голову бы не пришло. Поражаюсь, как вас за всё это время не раскрыли. Но что меня ещё больше удивляет, почему ты решил раскрыться только сейчас?

— Я его попросил, — объяснил Синицыну я.

— Значит, вы всё-таки заключили какую-то сделку? — нахмурился Илья.

— Не совсем, — помотал головой я. — Обсудим это позже. Продолжайте, Александр Анатольевич. Мы вас слушаем.

— Поймите меня правильно. Поначалу я не придавал особого значения этому процессу, поскольку не понимал, кто и зачем переводит эти деньги, — произнёс Щеблетов. — Но когда вы начали воевать с Угловым, он попросил меня скрыть всю документацию. Она лежала в архивах ордена. До сегодняшнего дня. Мне удалось её похитить, когда новое начальство занималось выселением старого.

Александр достал из кармана несколько скомканных листков бумаги.

— Вот, держите, — он протянул их мне. — Только отнеситесь к этой информации с осторожностью. Если вы понесёте их в полицейский участок, ситуация только усугубится. У городовых нет власти над этим человеком.

Я пробежался взглядом по отчётам о пожертвованиях, которые вскоре забирал Андрей Углов. Везде мелькало одно и то же имя.

— Филипп Михайлович Сперанский, — прочёл вслух я.

— Сперанский⁈ — воскликнул Синицын. — Это совпадение? Нет… Вряд ли. Кажется, даже имя с отчеством сходятся.

— Кто этот человек? — спросил я.

— Тот же вопрос, — вторил мне Сеченов. — Я где-то слышал эту фамилию, но не знаю, о ком идёт речь.

— Удивлён, что вы о нём ничего не знаете, — хмыкнул Синицын. — Филипп Сперанский — это князь Пензенской губернии. Очень своеобразный тип. Он стал князем после смерти своего отца. Всего несколько лет назад. Но смог превратить Пензенскую губернию в одну из самых процветающих областей Российской Империи. За два года, если мне память не изменяет. Но слухи о нём ходили недобрые. Будто он пополнял бюджет губернии не самыми честными способами. Какое совпадение, что его имя всплыло здесь!

Князь. Вот теперь всё точно встаёт на свои места. Огромные суммы, перечисляемые Углову. Найденный в хопёрских лесах лагерь, где хранилось огнестрельное оружие. Его так и не довезли. А ведь я говорил главному городовому, что проще всего через Хопёрск везти оружие именно в Пензу!

Вот и нашёлся главный клиент. Князь, который теперь