Костер и Саламандра. Книга 2 - Максим Андреевич Далин

И это чудило сфер небесных разулыбалось так, что его лягушачья рожица сделалась совсем эльфийской:

– А можно поцеловать вам ручку, леди?

– Ножку, – огрызнулась я и рассмешила мальчишек. – Вот почему если человек гений, то непременно вот такое… непонятно что?

– Я просто рад, что вы мне доверяете, – сказал Ольгер и сиял при этом, как новенький медный грошик.

– Ладно, – сказала я. – Всё это пустяки. Я вот о чём жалею, парни… Что мы потратили слишком мало времени на то, чтобы научиться поднимать и укладывать трупы. Вот просто: поднять – уложить. А ещё – почти не учились давать трупу приказ надолго, по междугорскому методу.

– Мессир Валор объяснял, – сказал Байр. – Не беспокойтесь, леди.

– Объяснял – но вы ведь не поднимали…

– Ну как-то не до этого же было, – сказал Норвуд таким тоном, будто пытался оправдаться.

– Но все помнят формулы, – сказал Жейнар, мотнув чёлкой.

– Так практика нужна, не только формулы, – сказала я с досадой.

– Что-то мне подсказывает, – сказал Байр, – что будет у нас практика. Много практики. И мы научимся.

И тут в наш каземат вошли Валор и один из наших штаб-офицеров новеньких. Новенького я на построении не запомнила. Это был уже немолодой мужик – а может, так казалось из-за очень необычного клейма: совершенно лысый. Крупный, мощный: мускулы распирали шинель, и подбородок как кирпич, выдавался вперёд на ладонь.

– Добрый день, деточка, – сказал мне Валор, а потом обратился ко всем: – Познакомьтесь, мессиры: мэтр Робур. Родом из Святой Земли, провёл там детство и юность, потом переехал в Девятиозерье, а уже оттуда перебрался к нам, когда и в Девятиозерье пришёл ад. Я счёл необходимым пригласить мэтра Робура сюда, потому что ему случалось видеть драконов.

– Мэтр, очень приятно, – сказала я, даже улыбнулась. – И что, вы много про драконов знаете?

Робур ухмыльнулся в ответ, как очень крупный добродушный барбос иногда ухмыляется при виде котёнка:

– Я, леди Карла, видел дракона, как вас. Прямо рядом. Мы жили в предгорьях, у родителей была ферма. Драконы любят козье молоко, иногда они к нам приходили, покупали, и сыр покупали тоже, бывало. Когда я, маленький, болел, драконица моей матери каменное масло принесла, велела в травник добавлять… Жгучая гадость, но я скоро пошёл на поправку. Так что видел я драконов. И вот что я, леди, скажу: те летающие твари, о каких военные говорят, быть может, и огнедышащие, но не драконы.

– Интересно, – сказала я. – А отчего вы так решили? Ведь военные почти ничего и не рассказали… вы присядьте. Расскажите.

– Спасибо, леди, я так, – Робур опёрся о стол, и стол скрипнул. – Так вот. Они не такие уж и громадные, драконы. Дракон – он не так уж больше человека. Он ведь может человеком обернуться. Так вот. Он не больше. И он легче. Вернее, как… Вот представьте: он бы весил, как человек, но вес бы распределился больше по крыльям, по хвосту… Дракон, когда оборачивается, весь, можно сказать, в крылья уходит. Крылья очень широкие. А туловище, шея, голова – не такие уж сравнительно большие. Никогда про него не скажешь «громадный». И выглядит он лёгким: на перекладину ворот сядет – нет такого чувства, что проломит. Как птица.

– Да, – сказала я. – Они говорили «дракон-переросток». Отмечали, что существо крупное.

– Вот, – кивнул Робур. – И ещё. Никто не сказал, что блестит на солнце.

– Может, солнца и не было, – сказала я.

– Всё равно, – Робур щёлкнул пальцами. – Они же блестят, драконы. Как надраенное серебро. Или же – как наточенная сталь. Металлическим таким блеском, в общем. Раз увидишь – не забудешь. Даже если дракон обернётся человеком – он блестит. У него кожа в металл отдаёт.

– Отметим, деточка, – сказал Валор, – что драконы Чёрного Юга, которых там называют «ядовитыми птицами», не огнедышащие, но в остальном преизрядно похожи на наших. Они тоже невелики, тоже кажутся лёгкими, и их тела тоже выглядят сделанными из блестящего металла, из надраенной сияющей меди. Взгляните-ка.

Он вышел в библиотеку – и через мгновение вернулся, он точно знал, что искать. Открыл старинную книгу. Она, видимо, была на языке Чёрного Юга, потому что написана странными знаками, – но рисунки там оказались просто замечательными. И рисунки изображали стремительных существ из полированной меди – блеск художник передал очень искусно. Драконы, стройные, лёгкие, напоминали металлических птиц со змеиной головой, украшенной, впрочем, загнутым хищным клювом, а сзади у дракона было что-то вроде змеиного или скорпионьего хвоста.

Мы все столпились вокруг, рассматривая.

– Это южные, – сказал Робур. – Наши немного всё-таки покрупнее, помассивнее. Но всё равно лёгкие. Покрупнее – это как орёл крупнее сокола, а не как медведь крупнее сокола.

– Быть может, они летели против солнца, – сказала я. – Казались тёмными силуэтами, не блестели. А большие – если сравнивать с рыболовами… или с другими морскими птицами… Если ты всю жизнь видишь в небе только птиц, то такое покажется просто громадным, я думаю…

– Ну, звучит-то правильно, – замялся Робур. – Но не думаю я, что это драконы. Драконы, знаете, не выносят ад.

– Я до нынешней ночи думала, что вампиры не выносят ад, – сказала я мрачно. – Оказалось, что некоторые выносят, ещё как!

– И вырождаются в адских тварей, – грустно сказал Валор. – Деточка права. И права так же и в том, что мы не сможем, пока не увидим своими глазами, представить себе тварь, в которую выродится дракон, служащий аду.

– Давайте не будем гадать, – сказала я. – Вообще, у меня есть такая идея. Валор, мы с детьми пойдём, пожалуй, с вами, а? Познакомимся с новичками, побеседуем, устроим такой… ну как… обмен опытом… Может оказаться, что кто-то из новеньких, как мэтр Робур, знает что-то полезное. Поговорим – и будет яснее, как действовать дальше. А всякие пророчества, предсказания, если бы да кабы – это у некромантов слабое место, поэтому мы пока про драконов ни до чего не договоримся.

– Звучит недурно, – согласился Валор. – Дети, вам нужно одеться, сегодня прохладно.

– Ларс, – сказала я. – У меня для тебя особое задание. Оденься – и пойдёшь к телеграфистам. Скажешь: обо всех телеграммах с Жемчужного Мола сообщать не только в Штаб, но и нам. Ты понял?

– Конечно, – кивнул Ларс. – Я побегу?

И убежал чуть не раньше, чем я разрешила.

А мы все пошли знакомиться.

И случилась очень интересная штука: меня немного отпустило. Прошло это безумное ощущение, что всё, полный кошмар, ад наступает – и вообще нечем его остановить. Там, в кадетском корпусе, в классе, где пришлось потесниться, чтобы