На краю жизни - Ханна Ким

– Я ясно дал тебе понять, что ничего не могу сказать. Мне казалось, ты поняла мои мотивы и перестанешь настаивать. – Дин резко садится, разрывая зрительный контакт. – Давай просто покончим с этим поскорее.

– Покончим? – Марго тоже выпрямляется.

– Мы оба знаем, что мне уже не жить.

– Вот ты идиот. – Она выдыхает через нос и начинает смеяться.

– Что смешного?

– Будь я на твоем месте, я бы всеми силами старалась выжить, потому что где-то там есть человек, которому без меня по земле уже не ходить. – Марго поднимается с пола и садится на кровать, поджимая под себя одну ногу.

– Ты не на моем месте.

– Подумай хорошенько.

Чужой взгляд начинает обрывисто рыскать по комнате, не останавливаясь ни на чем конкретном. В воздухе пахнет жженым маслом и плесенью – в подвале почти никогда не убираются. Марго невольно принюхивается; в голове мелькает мысль, что находиться здесь долгое время, наверное, отвратительно. Но Дин еще ни разу не пожаловался. Он вообще ни на что не жаловался, если подумать. Неужели до такой степени плевать на самого себя?

– Слушай, – Марго неожиданно для себя смягчается, – я понимаю, что мои слова ничего для тебя не значат, но ты можешь мне доверять.

– После того, как ты натравила на меня зараженных и избивала не один раз? – Дин раздувает ноздри, смотрит хмуро, будто подвоха ожидает очередного.

– А еще я изначально тебя не убила и никому не рассказала о твоих… особенностях. Назовем это так. – По какой-то причине правда хочется, чтобы тебе доверились. – И о твоей сестре я тоже ничего не сказала. И не скажу. Все слова, произнесенные тобой, – Марго выставляет палец, указывая на Дина, – останутся в этой камере. Если бы я действительно хотела тебя убить, то давно бы уже это сделала.

– То есть ты серьезно рассчитываешь на то, что я поверю во все это? – По чужим губам скользит улыбка, но не злорадная, а надломленно-грустная.

Марго качает головой, не зная, что еще добавить. Или, может, сделать. То, что творится внутри, никак не передать словами. Даже взглядами. Просто какое-то шестое чувство нашептывает прямо на ухо, что она должна помочь. Странное, иррациональное желание, с которым она знакома лишь через шестое рукопожатие – особенно если дело касается откровенно чужих ей людей. Марго ничего не должна Дину, да и сам Дин ничего не должен ей – они в принципе не обязаны сидеть здесь сейчас и пытаться выстроить диалог.

Но Марго нужно. Прямо как тогда в городе пару дней назад, когда она оставила Дина в живых. Почему?

– Почему? – озвучивают этот вопрос вслух.

– Что почему? – рассеянно переспрашивает она.

– Почему не убила меня сразу. – Дин смотрит на нее исподлобья, взгляд – острый, но внимательный, от такого ни единая эмоция не ускользнет.

– Честно? Я не знаю. – Марго возвращает этот взгляд с процентами. – Я понятия не имею.

– Жалеешь?

– Может быть. Но не настолько, чтобы резко передумать и грохнуть тебя. – Она отворачивается и смотрит на крошечный огонек внутри керосиновой лампы. – А сам? Если бы захотел, без затруднений прикончил бы и меня, и Лив, и Макса. Любого. Чего ж не стал?

– Ты сама сказала, что идти мне некуда.

– Дело не в том, куда ты можешь пойти после этого. – Марго снисходительно улыбается. – Я бы на твоем месте переубивала тут всех чисто из злости или мести, к примеру. Помирать – так с музыкой, или как там раньше любили говорить.

Дин усмехается. Улыбка с его губ не сходит, но глаза остаются серьезными. В потемках они совсем черные и какие-то дремучие, как чертов непроходимый лес, что окружает их базу.

– Я не могу.

– Что не можешь? – Марго старается выглядеть бесстрастной, чтобы не спугнуть чужое желание все-таки продолжить диалог.

– Прикончить без затруднений, как ты выразилась. – Дин вроде не смотрит на нее, но она все равно чувствует на себе его фантомный взгляд.

– Это у тебя так совесть взыграла или что?

– Нет. – И теперь Дин действительно смотрит. – По мне, может, и не заметно, но я с трудом могу передвигаться сейчас.

Марго склоняет голову к плечу, немного щурясь. Может, роль сыграла привычка видеть жителей базы осунувшимися и немного нездоровыми, но почему-то она только сейчас замечает, насколько плохо выглядит Дин: под глазами нет синяков – там скорее впадины, синеватого такого оттенка, губы – бледные, сливаются по цвету с кожей лица, руки кажутся даже не худыми, а иссохшими, косточки на запястьях выпирают слишком сильно для обычного человека. Складывается впечатление, что Дин нормально не ел не одну неделю.

Не то чтобы Марго становится стыдно, но… да, самую малость становится. Странное, признаться, ощущение.

– Тебя что, голодом морили? – осторожно спрашивает она.

Чужой смех кажется сухим и каким-то неживым. Дин медленно качает головой.

– Никто ничем меня не морил. Я сам.

– Сам? В смысле?

В ответ тяжело вздыхают, даже не пытаясь скрыть досаду на выдохе. Но не ту, к которой Марго привыкла, – скорее обреченная, словно никаких путей для отхода человек уже не видит. Висит на волоске, сам это прекрасно осознавая.

– Как много ты знаешь о таких, как я? – Дин запрокидывает голову, устремляя взгляд в крошечное окно под потолком. – Об отмеченных.

– Едва ли что-то? – пробует Марго. – Видела один раз много лет назад, еще до того, как попала на эту базу, и тогда я еще понятия не имела, с кем имею дело. Мне позже объяснили. Знаю, что вирус изменил вашу ДНК, из-за чего вы уже не люди, но и просто зараженными вас назвать нельзя. Теперь, благодаря тебе, вдобавок узнала, что отмеченные могут передавать вирус через укус, но не тем рядом зубов, которым ты тут сейчас на меня светишь.

Дин сразу же перестает иронично улыбаться – видно, что краткий рассказ Марго его повеселил, но совсем не в том ключе, в котором хотелось бы. Она вдруг начинает чувствовать себя идиоткой, не знающей самое важное.

– А что насчет крови? – Дин все еще не сводит глаз с дурацкого окна, за которым все равно ни черта не рассмотреть сейчас.

– Какой? Человеческой? – Марго не понимает.

В ответ на ее вопрос презрительно морщатся. В голову сразу же закрадывается запоздалая мысль, что слово «человеческая» было неуместным – не по факту, а по отношению к Дину, который, может, и ходит с перестроенной не по своей вине ДНК, но все же… человек?

– Так что насчет нее?

– Мне говорили, что вы ею не питаетесь.

– О, – чужие брови удивленно взлетают вверх, – а слова были употреблены верные. Но если бы ты сказала «она вам не нужна», я был