Бои местного значения - Дмитрий Аркадьевич Зурков

— Ознакомились? — Немного вызывающе осведомляется классная училка. — Андрей Михайлович показывал Вам наш второй этаж?

— Татьяна Филлиповна, прекратите, пожалуйста! — Старичок пытается воззвать к благоразумию своей подчинённой. Хотя, судя по тону, она-то и играет тут первую скрипку.

— Отчего же? Если господам так интересна правда, то они должны её знать. А если нет… Ну, что ж, пусть даже меня уволят от службы, зато моя совесть будет чиста!..

— Мы уже осмотрели дортуары, Татьяна Филлиповна. Тесно, скученно — да. Но с точки зрения порядка — выше всяких похвал. — Пытаюсь подольститься и перехватить разговор.

— И в правом крыле тоже побывали? — Ледяным тоном осведомляется грозная дама.

Угу-м, а вправо-то мы так и не пошли, задурил-заговорил нас хитрый старичок. Ответ, как видно, был явственно написан у меня на лице.

— Варенька, почитай девочкам вот отсюда. — Татьяна Филлиповна подзывает к себе одну из старших девчонок. — А мы скоро вернёмся…

* * *

— Этой зимой крыша прохудилась окончательно, пришлось дортуар старших девочек переселить. Частично — к младшим, частично — в кабинет попечителя. — Видя наше недоумение, боевая «училка» поясняет. — Андрей Михайлович на время переселился в кладовку.

— Татьяна Филлиповна!.. — Вновь пытается заткнуть источник откровений покрасневший статский советник.

— Продолжайте, сударыня. Нам желательно знать истинное положение дел. — Продолжаю играть ревизорскую роль. — Никаких гонений не будет, это я Вам обещаю.

— Денис… Анатольевич, если я правильно запомнила? Я ничего не боюсь! В худшем случае уеду к племяннице в имение и заберу нескольких девочек с собой. Надеюсь, уж на это Вам хватит твёрдости, Андрей Михайлович!.. — Поворачивается она к своему непосредственному начальству, затем обращается снова ко мне. — Заходите осторожней!..

М-дя… Правый дальний угол потолка еле держится на прогнивших почерневших балках, стены в плесени, штукатурка пластами аж отваливается… Пол тоже гнилой…

— … Неоднократно обращался в Московское отделение Попечительства о трудовой помощи, но вспомоществование обещалось только на словах. — Томышев пытается оправдаться перед Великой княжной. — Казна выделяет только четверть от необходимого, да ещё и с задержками. Частным образом помогает нам только купец Фёдор Григорьевич Котин, но пока все деньги уходят на повседневные нужды. Да ещё булочник местный, Иван Иванович Большаков, по выходным девочек булками балует.

— Татьяна Филлиповна, если завтра в приют подъедет человек, сможете то же самое показать ему?

— Да, конечно. — Ответ звучит несколько удивлённо. — Я же здесь, можно сказать, квартирую, вот дверь моей комнаты…

Теперь приходится удивляться уже нам с Воронцовым, но далее следуют пояснения, скажем так, не совсем укладывающиеся в обычную логику.

— После кончины мужа свой дом в Тарасовке я сдаю внаём, аренда небольшая, вся уходит на приютские нужды. А я сюда, к девочкам поближе переселилась, свои-то уже повыходили замуж и разъехались кто куда…

— Денис Анатольевич, я думаю, Иван Петрович сможет оказать помощь и людьми, и материалами. — Подошедший Воронцов предлагает альтернативный вариант.

Ну и пусть его, не будем конкуренцию по пустякам разводить. Не выгорит, я своих спецов-мастеров из нестроевой роты сюда отправлю. И с материалами как-нибудь разберёмся. У меня в полку Мой Батальон над Макаренковскими архаровцами шефствует, молодую смену себе готовит, а второй и третий пока не при деле. Подкинуть им идею с этим приютом, что ли?.. А вообще, с Княжной об этом надо поговорить. Благотворительность — это, конечно, здорово, но… Короче, есть кой-какие мысли на этот счёт. И идею недавно подкинули. Причём, не кто иной, как князинька озорной наш Феликс Юсупов, душегуб распутинский. Я тогда ещё ему наобум брякнул про благотворительность и образование. А он с этим посылом к графу Игнатьеву сунулся, да так и прилип, как банный лист к министру народного просвещения. Сейчас и продвигает, и спонсирует помимо казны, естественно, программу ликбеза по всей Руси-матушке. Так вот, когда мы случайно с ним пересеклись, он и выдал мне хорошую такую и очень даже логичную идею о том, что какими мы сегодня детей воспитаем, такую страну завтра они и построят…

Из приюта наш путь лежал, естественно, в места, очень обожаемые женщинами и поэтому непроизвольно ненавидимые мужчинами. В будущем моём сей увлекательный и длящийся порой почти до бесконечности процесс получил название «шопинг». Половину пути до Фирсановского пассажа Княжна сидела очень задумчивая, потом озвучила свои мрачные думы. Её очень шокировало, что при посещениях питерских приютов и на Васькином острове, и в Кронштадте, и в Царской Славянке положение дел там было на пару порядков лучше, чем здесь. Пришлось мне своими грязными ручищами сдирать розово-наивные очёчки с княжьих глаз и объяснять, что, во-первых, рядом с Царским Селом основная задача каждого, находящегося на мало-мальски значимой должности, состоит в пускании пыли в глаза, дабы не отвлекать августейшие особы от привычного времяпрепровождения. А, во-вторых, посоветовать Ея Высочеству вот так же инкогнито наведаться в какой-нибудь приют, чтобы увидеть реальное статус кво.

Глава 11.

В Пассаже дамы оживились и, весело щебеча, двинулись вперёд, оставляя нас в арьегарде. Впрочем, спецбарышни не забывали где они и для чего, хотя со стороны мы выглядели группкой не очень богатых провинциалов, дорвавшихся до благ цивилизации в Первопрестольной. И, переходя из одного «райского уголка» в другой, никто не забывал контролировать остальных посетителей на предмет возможных агрессивных действий. Кроме, естественно, Княжны в роли экскурсанта и её персонального гида Дашеньки. Когда все магазинчики закончились, посидели в кафе, наслаждаясь кофейком с эклерами. Насытившись, наконец, деликатесами и созерцанием атрибутов счастливого женского существования, вся компания двинулась к последнему пункту маршрута — Сухаревскому рынку. Там пришлось немного потяжелей. Потому, что походка и манеры поведения у благородной публики отнюдь не аналогичны таковым у подвыпивших лавочников, шустрых лотошников и прочих завсегдатаев любого базара. Пришлось перестроиться, один из конвойцев со своей барышней ледоколом рассекал толпу, второй взял правый фланг, Воронцов с Ольгой Николаевной шли в центре, а мы с Дашей двигались левей и немного сзади. Под аккомпанемент зазывальских речёвок, громогласных споров покупателей с продавцами и прочим сопутствующим шумом, неторопливо насыщая великокняжескую память картинами жизни простого народа, прошлись по «благородным» рядам и собрались уже уходить, когда Его Величество Случай подкинул нам финальный штришок.

Что-то маленькое и шустрое на большой скорости пыталось пробиться через частокол ног. Причём, сопровождаемое сзади азартным криком «Держи вора!!!». Наш «ледокол», в последний момент шагнув навстречу, поймал мальчонку лет семи-восьми, одетого, скажем так, очень бедно и прижимавшего к груди маковый калач. Дитёнок, в отчаянии заверещав, забился в руках, пытаясь вырваться, но весовая категория была абсолютно не та. Его тут же, не опуская на землю, передали внутрь «оцепления», и через