Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

месяцами складывал в голове эту молитву, стараясь подражать ритму танцев-сказаний Сатаари и Адьулек, а также слогу древних саг, которые рассказывала ему мать на ночь. Теперь слова полились из него неудержимым потоком:

– Льуку следуют тропе зла, которую впервые избрали надменные люди Пятой эпохи. Вот уже несколько поколений подряд они не перемещают Татен и живут на одном месте, заставляя рабов трудиться, чтобы обеспечить себе пропитание и всевозможные удовольствия. Они загнали агонов в самые отдаленные уголки Гондэ, забрав себе хорошие пастбища. Льуку пали жертвой одержимости городами-кораблями, этими жуткими махинами, которые привели сюда злонравные чужеземцы, презирающие обычаи степных народов.

Тут мальчик немного помедлил, опасаясь, что боги могут отвергнуть его, так как он связан кровными узами с теми самыми странниками, прибывшими из-за моря. Но… но боги ведь должны видеть, что этот адмирал Крита был совсем не такой, как его мать, и к тому же мамины соплеменники тоже стали жертвами льуку, разве нет?

Танто тряхнул головой, отгоняя сомнения, и продолжил:

– Льуку так могущественны, что большинство добрых людей не решается восстать против них, а тех, кто отваживается, безжалостно вырезают. В общем, льуку стали порабощать землю, изнурять ее, вместо того чтобы свободно бродить по ней. Они живут в роскоши и разврате, забыв о вечно обновляющемся духе степи, воплощенном в деяниях Афир и Кикисаво. Льуку забрали у меня родителей, бабушку, дедушку в Дара, семью моей матери, которую я никогда даже не знал, моих друзей, учителей, многих взрослых. И я даже не знаю, кто из них еще жив.

Тут Танто снова помолчал, сглатывая слезы. Сделав несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, он заговорил снова:

– Льуку следует дать отпор, иначе тьма, ознаменовавшая конец Пятой эпохи, опять опустится на степь и вам в очередной раз придется истреблять человечество, забывшее ваши уроки. Вот почему я пришел в это запретное место в поисках могучего оружия, которым владели некогда гордые вожди прошлой эпохи. Шаманы говорят, что оружие Пятой эпохи противоестественно и проклято, но я с этим не согласен. Мама всегда говорила, что в природе орудий нет ничего изначально доброго или злого, поскольку они предназначены лишь для того, дабы воплощать то, что уже угнездилось в сердцах людей. Льуку коварны и стремятся к порабощению всех прочих, а потому в их руках города-корабли из Дара служат орудием зла. Мои родители добры и желают освободить агонов, и в их руках оружие Дара служит благому делу. Наш характер проявляется не в выбранном оружии, но в той цели, ради которой мы сражаемся, и в том, каким способом мы пускаем его в ход.

Я говорю не о какой-то новой мудрости, но об уроках, уже преподанных Афир и Кикисаво. Люди были изгнаны из рая, однако герои бросили вызов богам, чтобы дать людям оружие и умения, которые позволят им вернуться в рай. Хотя вы не одобрили их пути, в конце концов вас все-таки подкупили отвага и чистые сердца двух друзей, и вы дали им ценные орудия, благодаря которым люди могут обогревать шатры и отгонять тьму, сражаться с хищниками и добывать пищу, чтобы укрепить силы, вы дали им в союзники гаринафинов. Наверняка эти же орудия доступны были и в Пятую эпоху, но в руках ее обитателей они только раздували гордыню и подрывали нравы. Вы отобрали у людей рай, но вернули Афир и Кикисаво инструменты, чтобы устроить новые островки рая среди сурового земного ландшафта.

И вновь Танто помолчал, надеясь, что богов убедила его неортодоксальная трактовка исполняемых шаманами повествовательных танцев. Честно говоря, аргументы свои мальчик позаимствовал из истории Дара, которую рассказывала им с братом мать: в руках Гегемона На-ароэнна пила кровь невиновных и опустошала Острова, тогда как в руках маршала Гин Мадзоти Конец Сомнений стал орудием мира, остановив губительное нашествие льуку.

«На самом деле очень плохо, что боги Гондэ не знают про героев Дара, – подумалось ему. – В ином случае убедить их оказалось бы гораздо проще».

– Я пэкьу-тааса агонов, а если мой отец уже улетел на облачном гаринафине, то теперь я стал вместо него новым пэкьу. Я недостаточно силен, чтобы самому разбить льуку, но, если мою силу умножит спрятанное здесь, в Курганах, древнее оружие, у меня появится шанс. Пожалуйста, позвольте мне пройти в Город Призраков. Испытайте меня, как вы испытывали Афир и Кикисаво, и рассудите так же честно, как рассудили их. Сердце мое чисто, и, как только льуку будут повержены, я сразу же верну позаимствованное оружие на место, клянусь.

Танто напряженно слушал, ожидая ответа богов. В густой тени рощи царил сумрак, если не считать время от времени пробивающихся сквозь кроны солнечных лучей, отчего на земле возникал пестрый рисунок. Мальчик наблюдал за игрой движущихся теней, внимал шороху ветра среди листьев, надеясь уловить какой-либо намек на проявление божественной воли, получить путеводный знак.

Ответа не последовало, однако молчание тоже было своего рода ответом. Боги не возражали против того, чтобы Танто Арагоз вошел в Город Призраков. И он двинулся дальше.

Мальчик потратил большую часть дня, продираясь через густые заросли в долине. Вынырнув на свободное пространство, он увидел обступающие его со всех сторон курганы, причем каждый новый был громаднее предыдущего. Эти холмы разделялись заросшими деревьями и травой долинами, по которым струились заболоченные речки.

Солнце садилось на западе. Танто решил взобраться на курган слева и осмотреть местность, прежде чем станет темно. Курган не был высоким, на фоне гор Края Света – всего лишь холмик. Но после долгого похода через солончаковые равнины и после зимы, проведенной на берегу озера, мальчику казалось, что он поднимается к самому небу.

Когда он, запыхавшись, взобрался на самую вершину, на небе уже появились первые звезды. Танто застыл, не шевелясь, и огляделся.

На юге виднелся темный лес, из которого он недавно вышел. За ним находился крошечный поселок, в котором, как Танто надеялся, младший братишка, не выдав его секрет, готовится сейчас лечь спать. Мальчик уже ощущал первые уколы страха и одиночества, тосковал по безопасному лагерю, по своим друзьям и соплеменникам. Но Танто мужественно отбросил эти мысли. Он лишь в самом начале пути, на котором его наверняка поджидают куда большие трудности.

Он повернулся к западу и разглядел за грядой невысоких холмов поблескивающие волны моря Слез. Солнце уже опустилось в большое соленое озеро, так что на горизонте остался только багровый ободок.

Потом Танто обратил взор на северо-восток, и у него перехватило дух. Насыпанные из земли курганы, напоминавшие колонны, стояли ровными рядами, на сколько хватало глаз.