Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

гордыни? Или отважные искатели приключений, пренебрегшие гневом богов, чтобы исследовать это запретное место? А может, беглецы вроде него самого, пытавшиеся найти укрытие от погони, спрятавшись в Городе Призраков? Теперь, увы, уже никто не узнает правды.

Танто, выросший среди степняков, совершенно не боялся костей. Он спокойно разбирал их, брал те части, которые считал нужными, а остальные ломал на мелкие кусочки. Из костей он конструировал арукуро токуа – игра с ними помогала снять напряжение, а еще это был способ почтить дух умерших. В каждого костяного зверя мальчик вкладывал сделанную из фрагментов кости логограмму дара: «отец», «мать», «рот», «сердце», «вера», «рыба», «птица» и так далее. Раньше, когда они еще жили в долине Кири, он терпеть не мог упражнений с логограммами, но теперь благодаря им создавалось ощущение, будто он разговаривает с матерью.

Продолжая путь, Танто оставил свои арукуро токуа, уникальные конструкции, сочетающие мудрость ано с мастерством степного народа. Подгоняемые дождем и ветром, они сами по себе отправятся исследовать курганы.

Как-то раз, заблудившись в тумане, повисшем в лощинах между холмами и не рассеявшемся даже после восхода солнца, мальчик взобрался на высокий курган, чтобы сориентироваться. И обнаружил на вершине круглую каменную площадку с отметками, высеченными по краю. Все линии сходились в одной точке, точно в центре круга. Танто предположил, что отметки указывают на положение звезд или неких видимых с платформы ориентиров, но каких именно – понять не мог.

По ночам он всегда старался устроиться на склоне одного из курганов, предпочтительно в выложенной камнем пещере. Это помогало защититься от промозглого холода топкой низины, а также, как Танто надеялся, и от хищников: вряд ли те полезут на такую высоту. До сих пор ему не встретилось никаких опасностей, вроде жутковолка или саблезубого тигра, но спал он чутко, всегда держа руку на праще или на костяном топорике.

Танто стер ноги на внутренней стороне бедер, и потертости отказывались заживать. Он травился водой из чашки-черепа, поскольку не мог отфильтровать ее как следует, и лежал в бреду, пока ему не становилось лучше. Он потерял счет дням, проведенным в Татен-рио-алвово. Он плакал по ночам, скучая по брату, Налу, Радзутане, Сатаари и остальным. Но понимал, что зашел уже слишком далеко, чтобы поворачивать назад, а потому у него нет иного выбора, кроме как идти дальше.

Туман в лощинах становился все гуще. Подобно Афир и Кикисаво, когда те приближались к богам, большую часть времени Танто теперь брел наугад, не имея представления, куда именно идет.

Наконец, после очередной ночи бесцельных хождений, бедняга пал духом и готов был уже сдаться усталости и отчаянию: лечь и не вставать больше, отдав свое тело на растерзание стервятникам.

«Поутру я заберусь на ближайший курган и умру под Оком Кудьуфин».

Перед рассветом ему потребовались все силы, чтобы подняться на холм. Танто ждал последнего восхода в своей короткой жизни.

– Папа, мама, простите меня, – прошептал он, и слезы покатились у него по щекам.

Солнце поднялось над горизонтом на востоке и растопило туман своим золотым сиянием. Мальчик посмотрел в сторону светила, и из горла его вырвался радостный крик. Искусственное сооружение находилось так близко, что достаточно было, казалось, протянуть руку.

Он дошел до самого большого кургана из всех, возвышавшегося, словно гора, в центре Города Призраков.

Танто был уверен, что самое могущественное оружие Пятой эпохи, если оно вообще существует, должно быть спрятано внутри главного кургана. Курган этот, который мальчик про себя окрестил Великим, доминировал над Городом Призраков, как Большой шатер пэкьу льуку над Татеном, и наверняка служил последним приютом для надменных вождей той порочной эпохи.

Почувствовав прилив сил, следующие несколько дней Танто потратил, лазая по рукотворной горе в надежде найти вход внутрь. Но в отличие от большинства курганов, мимо которых ему довелось проходить, он не обнаружил ни пещер, ни потайных входов, ни тропинок, ни лестниц; здесь не было площадки наверху или подпорных стенок по бокам. Сооружение оказалось идеально симметричным, имело овальную форму снизу доверху, а стороны его были гладкими и изящными, как панцирь черепахи. Если бы не эта идеальная симметрия, исполинский курган легко можно было принять за поросший сочной травой и лесными цветами всех оттенков холм естественного происхождения.

Теперь, когда Танто оказался буквально в одном шаге от цели, было невыносимо думать, что он не в силах переступить через этот последний порог. На вершине гигантского кургана бедняга опустился на колени и горько расплакался. Неужели боги агонов позволили ему забраться так далеко затем лишь, чтобы посмеяться над его беспомощностью?

Наплакавшись, Танто поднялся и снова принялся за поиски. Истории, рассказанные матерью и шаманами, придавали ему новых сил. Кикисаво и Афир не сдались, когда заблудились в тумане, и герой Илутан тоже не сдался, будучи пойман в ловушку в логове коварных демонов. Он последует их примеру.

С наивысшей точки мальчик внимательно обозрел подножие кургана. По продольной оси тот был сориентирован с севера на юг, а с каждой из поперечных его сторон, отделенные коротким отрезком утоптанной земли, располагались поля с небольшими каменными кучами, напомнившими ему кладбище в долине Кири. На западе, там, откуда Танто пришел, росла рощица, отделяющая гигантский холм от его меньших собратьев.

А вот на востоке, где поднималось солнце, он увидел кое-что необычное. От подножия кургана на мили на восток тянулся болотистый луг, похожий на озеро из трав, и лишь за ним снова начинались курганы. Во время своих исследований Танто избегал подходить слишком близко к этой стороне холма, так как был непривычен к подобному ландшафту, да и, будучи однообразным, тот не пробуждал в нем любопытства. Но теперь, увидев все сверху в ином ракурсе, мальчик заметил в траве круги и овалы, выделявшиеся в основной массе растительности своим чуть более светлым оттенком.

Он спустился, преодолев большую часть склона, чтобы рассмотреть все повнимательнее. Эти цветные пятна на восточной стороне громадной насыпи образовывали длинную арку, охватывающую основание, подобно жемчужному ожерелью на шее какой-нибудь принцессы Дара в историях, которые рассказывала им с братом мама. Одно из пятен особенно привлекло внимание Танто. Оно было больше остальных, шагов сто в диаметре, да и травы, которой оно поросло, мальчик никогда прежде не встречал. В свете солнца ее широкие округлые стебли колыхались, словно бы плыли по волнам. А еще здесь ощущался непривычный запах – сладковатый и гнилостный одновременно. От этого смрада в животе у Танто сразу забурчало, а к горлу подкатила тошнота.

Заинтригованный, мальчишка подобрался ближе, цепляясь руками и ногами, чтобы не