Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

тех самых людей, которые покоятся в этом зале и запечатлены на духовных портретах. Если исходить из рассказанной Сатаари легенды, это и были надменные вожди Пятой эпохи, прогневавшие богов своей гордыней и греховной жизнью. Воплотившие в себе все те пороки, которые так осуждали современные агоны. Однако вместо того, чтобы выказывать презрение и недовольство, Сатаари держится по отношению к ним весьма почтительно, даже благоговейно и, судя по всему, готова их защищать. Похоже, на самом деле шаманке известно гораздо больше, чем она желает признать…

– Мы с Танто осмотримся тут немного, – сказал Радзутана и зажег еще один факел от факела Сатаари.

Оставив женщину в задумчивости созерцать следующий духовный портрет, мальчик и ученый вернулись к центральному помосту, на котором покоились два скелета.

Радзутана вставил факел в дыру на конце помоста. Не будучи человеком религиозным, он тем не менее шепотом вознес молитву богам Дара и Гондэ, попросив их даровать покой душам усопших. Оба скелета принадлежали людям высоким и крепко сложенным; следы заживших переломов на их костях говорили о жизни, полной насилия.

Пока Танто разглядывал лежавшее на каменном помосте оружие, не желая распрощаться с мечтой обнаружить некое могучее магическое средство, Радзутана опустился на четвереньки, исследуя кувшины из обожженной глины, стоящие перед платформой. Из того, который Танто разбил раньше, высыпались семена, и ученый радостно хмыкнул.

Будучи возделывателем, Радзутана питал куда больший интерес к семенам, нежели к загадочным «духовным портретам», что бы это ни означало. В прежние времена, когда они еще жили в Кири, он пытался одомашнить и облагородить некоторые виды туземных клубней и дикорастущих зерновых, но, увы, без особого успеха. Поселение в долине полностью зависело от привезенных из Дара зерен: без них ничего бы не получилось. Но обитатели этого города курганов некогда практиковали земледелие и наверняка вывели культуры, хорошо подходящие к местным условиям. Поскольку сейчас у Радзутаны не было времени тщательно изучить найденные в погребальном зале семена, он просто сгреб как можно больше разновидностей оных и ссыпал все в висящий на поясе кошель.

– Кажется, я что-то нашел! – раздался возбужденный крик Танто.

Радзутана поднялся:

– Что именно?

Мальчик указал на каменные и костяные орудия:

– Посмотри на их расположение – как эти двое могли до них дотянуться?

Ученый понял, что имеет в виду Танто. Все инструменты – клинья, молотки, костыли, ножи с прямыми и кривыми лезвиями – были относительно короткими. Но вместо того, чтобы положить их возле рук усопших, чтобы те могли с легкостью воспользоваться ими в загробной жизни (если, конечно, намерение соплеменников действительно было таким), оружие находилось у них в ногах, вне пределов досягаемости.

– И лежали инструменты не так, – пробормотал Танто.

– Что ты имеешь в виду?

– Даже и не знаю, как объяснить… – Танто смутился. – До вашего прихода я обследовал эти орудия в темноте, и они выглядели иначе… Их передвинули!

– Но сие невозможно, – возразил Радзутана. – Мы с Сатаари ни к чему не прикасались.

– Я знаю, что говорю. Они передвинулись! – Танто сжал кулаки. – Возможно, это из-за света. Призраки ведь не любят свет, да?

Хотя Радзутана всегда гордился своей принадлежностью к поборникам разума и посмеивался над суевериями, однако сейчас, когда ученый находился в погребальной камере, рядом с двумя скелетами, слушая рассказ мальчика о том, как оружие покойников переместилось само по себе, по спине у него забегали мурашки. Он сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться, и осторожно промолвил:

– Я вовсе не утверждаю, что ты не прав, но давай проверим твою теорию, ладно?

– «Взвешивай рыбу», – произнес Танто, немного успокоившись.

Радзутана улыбнулся. Юный пэкьу-тааса, скорее всего, и не догадывается, что частенько говорит как мать. Ученый взял факел, отошел подальше и, поместив его за большое каменное изваяние спящего быка, вернулся обратно.

Постепенно глаза Радзутаны и Танто привыкли к темноте, и на каменном помосте, словно рыбы из глубины моря, появились светящиеся точки. Но помимо этого, ничего не происходило.

– Вот! – вскричал Танто. – Именно это я и видел!

Слабые люминесцентные линии проступили на каменной платформе, соединив орудия с руками скелетов призрачными рукоятками.

– Это волшебство, – сказал мальчик. – Вот как они действовали оружием – при помощи невидимых рукоятей!

Радзутана снова взял факел и стал тщательно осматривать платформу, едва ли не упираясь носом в камень.

Теперь, хорошо представляя, что искать, он с легкостью заметил на поверхности слабые темные линии, совпадающие с очертаниями светящихся в темноте рукоятей. Ему вспомнились горящие глаза животных и людей на рисунках.

– Мне кажется… я знаю, в чем тут дело, – объявил ученый.

Он объяснил Танто, что костяные и каменные орудия были, скорее всего, прикреплены к рукоятям, сделанным из недолговечного материала, такого как дерево. Со временем рукоятки сгнили, оставив лишь следы на камне. Однако следы эти представляли собой идеальную среду обитания для населяющих внутренности кургана люминесцентных грибов. Так и возникла иллюзия «призрачных рукоятей».

Выслушав подобное толкование, мальчик явно приуныл.

– Но мне сдается, ты обнаружил кое-что более интересное, – продолжил Радзутана. – Если вообразить эти орудия с прикрепленными к ним длинными ручками, то получится и не оружие вовсе, а… сельскохозяйственные инструменты.

Танто и сам уже видел, что его старший товарищ прав. Стоило мысленно добавить к этим предметам «вооружения» рукояти, как они превращались в грабли, заступы, лопаты и прочие орудия труда, при помощи которых его мама и другие дара возделывали поля в долине Кири.

Мальчик постарался представить этих двух великих вождей Пятой эпохи работающими в полях. Опустив взгляд на пальцы ближайшего из скелетов, Танто вообразил, как они обхватывают ручку мотыги вместо изрыгающей гром боевой дубины. Перемена показалась ему такой разительной, что уголки его губ приподнялись в улыбке.

Внезапно он застыл:

– Пальцы! – Мальчик дернул Радзутану за руку и указал на скелеты.

Ученый какое-то время смотрел, не понимая, о чем речь, а потом глаза у него тоже расширились от изумления.

Для уверенности они еще раз вместе пересчитали пальцы скелета: один, два, три, четыре, пять, шесть. Пальцев было по шесть на каждой руке.

Оба в ошеломлении переглянулись. А потом подбежали к второму скелету и стали считать у него пальцы на ноге: один, два, три, четыре, пять, шесть. По шесть на каждой ноге.

Танто и Радзутана бросились к Сатаари, по-прежнему в безмолвии разглядывающей роспись на южной стене. При свете факела они пересчитали пальцы на сложенных руках у высокого мужчины на погребальных носилках в голове процессии: один, два, три, четыре, пять, шесть.

У великого героя Кикисаво было по шесть пальцев на каждой руке, что давало ему силу десяти медведей; у великой героини