Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

– И мы сможем поздравить тебя с принятием в клан Тасарику! – льстиво добавил один из соратников.

– Если это будет угодно великому пэкьу, – ответил Аратен с улыбкой.

Неожиданно у них над головами пронеслись две тени, направляясь на запад. Ощутив волну воздуха, поднятого ударами мощных крыльев, тан прищурил глаза и пригнулся.

«Что происходит?»

– Гаринафины! Гаринафины улетают! – разразились криками его приспешники.

Аратен поднял взгляд и выругался. Таквал и Тэра наверняка заметили его и лишь выжидали благоприятного момента, чтобы перехватить инициативу.

Следовало отдать должное отважному пэкьу и его жене. Они, вероятно, всю вторую половину дня следили за Аратеном, стараясь захватить его врасплох. Вместо того чтобы принять последний бой в долине, мятежники понадеялись превратиться из добычи в охотника и прорваться через кольцо окружения, дабы искать спасения в опускающейся на землю ночи.

– За ними!

Карательный отряд поднялся в воздух. Вскоре четыре гаринафина с полными экипажами бросились в отчаянную погоню за двумя гаринафинами мятежников. Большинство наездников Аратена составляли льуку, которые были временно переданы ему под командование. Откровенно говоря, старый тан сомневался в том, что они станут беспрекословно повиноваться его приказам: ведь он всего лишь агон-перебежчик, чья преданность под большим вопросом. По счастью, его собственная команда была составлена из агонов, сдавшихся Кудьу вместе с ним. Эти воины разделили судьбу со своим таном и сделают все, что он скажет.

Хотя Алкир и Га-ал несли тяжелый груз из людей и поклажи, оба они рассекали воздух с казавшейся неестественной легкостью и постепенно отрывались от преследующих их гаринафинов. Учитывая, что Га-ал был слишком стар, даже чтобы считаться полноценным боевым скакуном, это выглядело подозрительно: столь выдающееся достижение несколько смутило Аратена.

Солнце между тем уже почти скрылось за горизонтом, а как только опустится тьма, у мятежников появится реальная возможность ускользнуть.

Ужас сдавил сердце тана. Он умолял Кудьу оказать ему честь, отдав под его начало отряд гаринафинов в этой последней атаке, в надежде лично захватить Таквала и Тэру и снискать вящую славу. Но теперь Таквал выбрал его, сочтя наиболее слабым звеном в кольце окружения, и, если беглецы сумеют ускользнуть, всю вину непременно возложат на Аратена. Чересчур подозрительный Кудьу может даже решить, что он такой же обманщик, как Тооф и Радия…

«Нет… Этого допустить никак нельзя!»

Тан закричал в рупор, побуждая своего крылатого скакуна лететь быстрее. Но гаринафин и так уже тяжело дышал.

Пришло время для отчаянных мер.

Аратен повернулся и сделал заранее оговоренный знак одной из всадниц. Та освободилась от сбруи, пробралась вперед по сеткам и встала рядом с ним.

– Ты уверен, вотан? – прокричала она ему в ухо.

Он энергично кивнул.

Женщина пролезла мимо него и вскарабкалась на длинную изогнутую шею гаринафина. Боевой скакун, приученный льуку к полному подчинению, никак не отреагировал на столь необычный маневр. Примостившись среди рогов, наездница при помощи веревок из сухожилий надежно привязала себя. Затем достала из-за спины мешочек и осторожно вылила его содержимое на веки гаринафина.

Аратен обернулся, желая убедиться, что все члены команды крепко держатся в сбруе. Учитывая то, что им сейчас предстояло пережить, это было жизненно важно.

Женщина полностью опустошила мешочек и замерла в ожидании.

Гаринафин взвыл. Кожа у него на веках зашипела и пошла волдырями, от раненой плоти поднимался легкий дымок. В приступе боли зверь резко мотнул головой и бешено забил крыльями.

Концентрированный сок жгучего кактуса иногда использовался льуку в качестве оружия или инструмента для пыток. Попав на чувствительные веки гаринафина, он вызывал неимоверную боль. В сочетании с тольусой кактусовый сок провоцировал у боевых скакунов приступ невероятной силы и ярости: в течение некоторого времени зверь не обращал никакого внимания на раны и усталость и был способен прилагать невероятные усилия, совершая действия, далеко выходящие за пределы его обычной выносливости. Разумеется, после применения столь сильного средства бедное животное, полностью истощив силы, как правило, умирало.

Искалечить или погубить таким образом одного из боевых гаринафинов льуку неизбежно означало навлечь на себя гнев Кудьу. И единственным способом избежать расправы было доставить пэкьу плененных Таквала и Тэру.

Команда Аратена держалась изо всех сил, когда их скакун резко рванул вперед, оставив остальных гаринафинов далеко позади. Судорожно дыша, с колотящимся сердцем, он бешено махал крыльями, не обращая внимания на боль и увечья.

Постепенно он нагнал спасающихся бегством агонских гаринафинов. С трудом удерживаясь, ибо встречный ветер так и сбивал их с ног, наездники обрушили на мятежников, которые сгрудились на спинах животных, нахлобучив шлемы из черепов, целый шквал камней из пращей и дротиков. Поскольку перед льуку стояла задача взять бунтовщиков живыми, применять огонь было нельзя. Некоторые из метательных орудий угодили в цель, и команда Аратена разразилась ликующими криками. Пораженные агоны падали или содрогались от удара камней, но больше никак на нападение не реагировали. Старый тан надеялся, что раны, нанесенные беглецам, окажутся не смертельными – он строго-настрого запретил своим людям целиться в голову.

Приготовившись к ответному залпу, наездники-льуку пригнулись, когда их гаринафин промчался мимо врага. Но как ни странно, воины Таквала и Тэры не отвечали.

Ужасное предчувствие зародилось в сердце Аратена. Что-то здесь определенно было не так. Зная характер Таквала, он ожидал, что пэкьу обрушится на него верхом на Алкире, давая Га-алу время унести прочь жену и других соратников. Но оба гаринафина даже не отклонились от курса, чтобы уйти из-под обстрела, и продолжали лететь бок о бок, не делая попыток разделиться или пойти в контратаку. Мало того, они вообще не предпринимали обманных маневров, явно надеясь оторваться от преследователей благодаря одной только скорости.

Подавляя тревогу, тан направил обезумевшего скакуна вперед, рассчитывая обогнать гаринафинов беглецов, чтобы отрезать тем путь, пока остальной отряд их нагонит. Его пращники щедро потчевали камнями агонских наездников, в надежде вывести из строя как можно больше человек, при этом не убивая их.

Обстрел вроде как возымел успех. Гаринафины мятежников заложили резкий поворот, чтобы избежать повреждений, но особого настроения драться по-прежнему не выказывали. Загоняемые движущимся в остервенении с поразительной скоростью зверем Аратена, бунтовщики буквально через пару минут оказались окружены четырьмя гаринафинами льуку. После нескольких предупредительных огненных вспышек со стороны льуку скакуны беглецов вынуждены были пойти на посадку.

Аратен, как только его гаринафин приземлился, проворно спустился вниз по сетке, а потом, едва оказавшись на уровне плеча зверя, спрыгнул на землю. Не обращая внимания на душераздирающие стоны несчастного животного (которому кислота почти полностью сожгла веки и которому едва ли было суждено дожить