Династия Одуванчика. Книга 4. Говорящие кости - Кен Лю

Таквал так до конца и не уразумел, с чего вдруг этой неугомонной троице понадобилось тратить столько сил, выясняя заново то, что и так уже давным-давно всем известно. Однако им удалось научить гаринафинов издавать по команде неслышимые звуки, а это могло оказаться полезным. Он знал, что неслышимые звуки способны разноситься на большое расстояние и в дикой природе гаринафины частенько переговариваются таким образом, особенно когда ландшафт или дистанция делают обычное общение бесполезным. Теперь, даже если их отряд разделится на две группы, можно будет обмениваться сообщениями на большом расстоянии.

Когда он объяснил эту идею другим воинам-агонам, те оценили ее по достоинству, хотя и удивились. Надо же, они-то думали, что принцесса и ученая из Дара от нечего делать развлекаются пустыми экспериментами, однако оказалось, что те на самом деле придумали новый способ использовать возможности гаринафинов.

Глава 7

Раскрашенные стены

Татен-рио-алвово, восьмой месяц девятого года после отбытия принцессы Тэры в Укьу-Гондэ (за девять месяцев до предполагаемого отправления новой флотилии льуку к берегам Дара)

Вода. Холодная пресная вода. Танто сделал жадный глоток.

Жажда отступила, а желудок резко свело от голода. Он застонал.

И почувствовал во рту что-то пряное, соленое и теплое.

«Быть может, это мой язык».

Ему было все равно. Даже если это его язык, он настолько голоден, что съест и его. Танто куснул, заранее приготовившись к невыносимой боли. Но боли не было: похоже, это самая обычная пища, дарующая человеку силы. То, чего он так долго был лишен. Мальчик почувствовал, как жизнь снова вливается в него.

Танто осторожно пожевал еще. И опять все было нормально, никакой боли. Он стал жевать быстрее и усерднее.

«Я и понятия не имел, что после смерти тоже едят жареное мясо».

Он сглотнул.

– Вот и хорошо. Тебе нужно есть и пить, – произнес чей-то голос, говоривший на дара, языке его матери.

Танто открыл глаза.

«Какой ослепительно-яркий свет. Хотя тому, кто слишком долго пробыл в темноте, даже свет сального факела режет глаза».

Преодолевая боль, он заставил себя смотреть и был вознагражден, узрев лицо Радзутаны.

– Ты… тоже умер? – спросил Танто.

– Еще чего не хватало, – ответил ученый. – В отличие от одного знакомого мне пэкьу-тааса, я не придерживаюсь агонской философии и не имею привычки опрометью кидаться навстречу верной смерти. Если есть хоть тонюсенькая соломинка, обещающая надежду выжить, например увернуться из-под лап взбесившегося гаринафина, я тут же за нее хватаюсь.

Мальчик рассмеялся и попытался сесть. На него накатила волна тошноты, в глазах потемнело.

– Эй, полегче. Разве можно так дергаться? – укорил его Радзутана, поддерживая за плечи. – Ты сильно обезвожен, да и лихорадка тоже не шутка. Слушай свое тело.

Танто расслабился и позволил снова уложить себя. Радзутана подсунул ему что-то под голову, так что мальчик отчасти мог видеть, что происходит вокруг, лежа при этом на спине. Он заметил вдалеке круг яркого света, медленно перемещающийся вдоль большого зала. В круге света проступила шагающая фигура. Сатаари.

– Вы пришли за мной?

Разделяя мясо на кусочки и отправляя их Танто в рот, чередуя пищу с глотками воды из меха, ученый рассказал мальчику, как все было.

Обнаружив, что Танто исчез из лагеря, Сатаари и Радзутана были вне себя от беспокойства. Они обыскали все вдоль и поперек, опасаясь, что он свалился в яму с отходами или стал жертвой какого-нибудь хищника, хотя прежде те никогда не нападали на лагерь.

Подозрение закралось в их души, когда они заметили, что Рокири скорее взволнован, чем обеспокоен исчезновением брата. Но ни лаской, ни угрозами они так ничего из него и не вытянули – Рокири клялся, что ничего не знает.

Тогда Сатаари решила зайти с другой стороны.

– Должно быть, юный пэкьу-тааса так сильно испугался льуку… – со вздохом промолвила она.

Радзутана подхватил игру:

– Ты же не считаешь, что… Ах, даже подумать страшно… – Он заломил руки.

Сатаари грустно кивнула:

– Увы, боюсь, что…

– Кто бы мог подумать, что мальчик настолько лишен храбрости! Как мы сможем теперь смотреть в глаза пэкьу и принцессе, когда встретимся с ними снова?

– Вот именно. Мне так стыдно за него!

Рокири попался на удочку и спросил:

– О чем вы говорите? Что, по-вашему, случилось с Танто?

– Ну разве это не очевидно? – задал встречный вопрос Радзутана. – Танто утратил волю сражаться.

– Твой брат… – Сатаари сглотнула, как будто слова, которые предстояло произнести, причиняли ей боль. – Он решил сбежать с солончаков и сдаться на милость льуку.

Тут уж Рокири не выдержал. Взревев от ярости, малыш накинулся на шаманку и ученого, молотя кулаками и требуя, чтобы они забрали назад свои гадкие обвинения в адрес брата. Заливаясь слезами, мальчик раскрыл тайный план Танто исследовать Курганы, добыть там волшебное оружие, разбить льуку и спасти родителей.

Далее последовали жаркие споры насчет того, что делать. Радзутана предлагал пойти в Курганы на поиски Танто. Сатаари решительно возражала. Однако ученый стоял на своем, напирая на то, что боги не покарают его за вторжение на запретную территорию ради спасения ребенка, решившего уподобиться не кому-нибудь, а великой Афир.

– С каких это пор ты начал говорить от имени богов? – возмутилась Сатаари. – Богам вряд ли понравится, что ты сравниваешь пэкьу-тааса с Афир. Трудно угадать, что у них на уме.

– Тем больше причин идти в Курганы, – настаивал Радзутана. – Вдруг боги хотят, чтобы я вмешался прежде, чем Танто добьется успеха? Если он раздобудет ужасное оружие из Пятой эпохи, боги могут еще более сурово покарать нас за то, что мы вовремя его не остановили.

Сатаари вздохнула:

– У тебя и прочих ученых из Дара воистину раздвоенные языки. Вы всегда сыщете больше одной причины поступать так или иначе, даже вопреки здравому рассудку. И много еще доводов у тебя в запасе?

– Ты права, – признал Радзутана, помедлив. – В конце концов, доводы – это всего лишь рациональные основания, и нет смысла перечислять их сейчас. Все, чего я хочу, – это помочь мальчишке, дерзнувшему откусить кусок больше, чем он способен прожевать, смельчаку, который отважился рискнуть жизнью ради своих родителей, ради нас, ради своего народа. Мне нет дела до того, что думают боги, – я все равно отправляюсь в Курганы.

– Ну ладно, тогда я иду с тобой, – сказала Сатаари. А когда Радзутана удивленно уставился на нее, добавила: – При таком раскладе кому-то все равно придется потом идти, чтобы спасать уже тебя. Поэтому я решила не терять